Волчья лощина - [33]

— Знаю. Однажды она меня угостила. Ничего вкуснее в жизни не ел.

Голос Тоби изменился. Стал мягче.

— Она — мама твоя — извинялась: мол, сливок взбитых наверх пирога не положила. — Тоби тряхнул головой. — Не знаю, что бы со мной сталось, будь пирог ещё лучше. Пожалуй, я бы тогда просто умер.

Мы довольно долго разговаривали. Я задавала «детские» вопросы, Тоби отвечал с каждым разом всё обстоятельнее. В какой-то момент мы обнаружили, что просто болтаем. Тоби тоже меня расспрашивал. Я рассказала про бабушку — Тоби видел её пару раз, издали. И про тётю Лили. Правда, информация о ней уместилась в одно предложение: «А ещё есть тётя Лили, она работает на почтамте». Тоби поспешно сказал: «Да, я с ней пересекался». Сам избавил меня от подробностей.

Наконец я почувствовала, что могу спросить кое-что важное:

— Тоби, помните, чтó вы сказали моему папе? «Они весь Панцирь-камень зацарапали». Вы это о чём?

Тоби чуть подался назад, напрягся, как до разговора. Ответил далеко не сразу.

— О том, что они проволоку на Панцирь-камне точили.

— Они — это Бетти с Энди?

Тоби кивнул.

— А знаете, зачем им понадобилась проволока?

Снова кивок.

— Если б я проволоку обнаружил, я бы её убрал. Чтоб твой братишка не поранился.

— Значит, вы об этом слышали?

— Нет — видел. Как вы трое из Волчьей лощины выбирались. Ты вела Джеймса, у него вся мордашка была в крови; Генри первым шёл, а Бетти — та издали следила. Только вы скрылись — я скорей в лощину, узнать, что да отчего. Глядь — Бетти проволоку от дерева отвязывает. Меня заметила — и дёру.

— Мы с папой в тот же день пошли в Волчью лощину. Только проволоки уже не было.

— Потому что Бетти её всё-таки отвязала да, верно, спрятала где-нибудь. — Тоби взглянул мне прямо в глаза. — Дрянная она была девчонка.

Была? Прошедшим временем Тоби меня сильно озадачил. Я поднялась, отряхнула платье:

— Мне пора. Рогоз пойду собирать.

— Рогоз? Для чего?

— Для спасательных жилетов. Они во флоте нужны.

Тоби ни слова не сказал.

— Попозже вам книжку принесу.

С тем я его и оставила.

Глава шестнадцатая

Тут уж пришлось мне и правда набрать целую сумку пуха. Времени это заняло гораздо больше, чем я рассчитывала. Уплотняла пух в сумке, а сама думала: «Тоби во мне нуждается, это так, но и флот нуждается тоже». Воображала матросика в бурном море: его удерживает на плаву спасательный жилет, набитый пухом из окрестностей нашей фермы, может, даже пухом, который я сейчас собираю!

Я ощипывала початки рогоза, пока пальцы не начало саднить, пока пух, даже утрамбованный, не стал валиться из сумки. Между амбаром и домом был навес для фургона, там-то, на скамейке, я оставила сумку. В фургоне дремали кошки; я им сказала: «Ах вы, мои хорошие!» — и пошла заниматься делами, которые и так уже меня заждались.

Сначала я собрала яйца. Это занятие мне нравилось осенью и зимой: в курятнике тепло-тепло! Зато летом туда не войти — духотища. Несушки ко мне привыкли, не раскудахтались. Я спокойно шарила под их мягкими животиками. Но я не все яйца отнимала — некоторые оставляла, чтобы вылупились цыплята на замену тем курам, которых мы варили и жарили.

Чего я терпеть не могла, так это ощипывать цыплят. Шейки им сворачивала мама, она же ошпаривала тушки, чтобы облегчить мне ненавистное занятие. За дюжину собранных яиц я с несушками расплатилась — они получили кукурузу и сушёные цветки календулы. Я вымыла яйца колодезной водой. Колодец был с навесом — его сделали по маминому распоряжению.

С корзиной я вошла в кухню, стала перекладывать яйца на большое блюдо.

— Умница, Аннабель, — похвалила мама.

Я поднялась к себе, сняла лишние свитера, поменяла отсыревшие носки на сухие, причесалась. Потом помогала маме и бабушке варить суп. Когда явится поисковая группа, сколько будет голодных ртов — мы не знали, но на всякий случай начистили целую гору луковиц, обжарили лук с говядиной, добавили овощную заправку и домашний томатный соус. Всё это осталось булькать на медленном огне.

Мама проверила, чисты ли мои руки. Осталась довольна. Грохнула на кухонный стол большущую миску и сняла с неё влажное льняное полотенце. В миске было тесто. Так и выпирало пухлым бледным комом. Мама разрешила мне этот ком обмять. Потом мы трое — я, мама и бабушка — накатали из теста жгутиков, уложили их на смазанные жиром противни и отправили в духовку.

В кухне запахло сытным, густым говяжьим супом и румяными рогаликами. У меня снова разыгрался аппетит. Бедный Тоби, думала я, всю жизнь впроголодь!

— Теперь ступай, Аннабель, приберись у себя в комнате, — велела мама.

Я мигом справилась. Застелила постель, повесила одежду в шкаф. Подумав, сняла с подушки наволочку, а покрывало натянула повыше, чтоб было незаметно. И вышла на промысел. Из детской похитила «Остров сокровищ» — мальчики вряд ли хватятся, ведь бабушка только-только прочла им эту книжку в третий раз.

Из родительской спальни стащила старые папины брюки и фланелевую рубашку — таких рубашек у папы несколько, он и не заметит. Ещё взяла тёплые носки и комплект белья. Мама однажды подарила Тоби старое папино бельё — по размеру, значит, должно подойти. В маминой рабочей корзинке я выбрала самые острые ножницы. Всё это, заодно с куском мыла и свежим полотенцем, прихваченными из ванной, отправилось в наволочку.