Волчья лощина - [31]
— Вы боитесь, что ли?
Тоби потупился. Поправил ружейные ремни. Снова стало смешно.
— Как же так? У нас тут местность холмистая. Вы по холмам бродите, а лестницы испугались?
— Холмы и лестница — разные вещи.
— Ладно. Не хотите на сеновал — спрячьтесь в яслях. Правда, там мыши…
Тут уж я сама почувствовала, что говорю с мамиными интонациями. Не знаю, что подействовало на Тоби — слово «спрячьтесь» или перспектива лезть в ясли. Может, намёк — будете, дескать, как мышь. Тоби не объяснил, только рукой махнул. Я снова стала подниматься. Он последовал за мной.
На полпути я оглянулась. Дело у Тоби шло туго. Поставив на ступень одну ногу, он судорожно подтягивал другую и, только укрепившись и переведя дыхание, делал следующий шаг. Обеими руками он прямо-таки впился в лестницу, вниз не глядел. Левая изувеченная кисть побелела от напряжения. Труднее всего Тоби было перевалиться с верхней ступени на сеновал. Правую руку он вытянул, насколько смог. Вцепился в сено. Пальцы скрючились, стали как когти. Я взяла его за запястье — больше, конечно, для моральной поддержки, — и он вполз по-пластунски. Он дышал прерывисто и тяжело — куда тяжелее, чем после подъема по скользкой тропинке. Я подумала: как же он слезать-то будет? Нет, лучше помолчу. Не скажу ему, что вниз — по-настоящему страшно.
Зато он не сбежит. Страх перед «верхотурой» пересилит другие страхи. А я пока подумаю, что делать дальше.
— Сейчас мне пора, Тоби, но я постараюсь поскорее принести вам поесть и попить. И ведёрко, чтобы… ну, вы поняли. — На этих словах я покраснела. — Если кто войдёт в амбар, просто затаитесь. Мальчики, бывает, забегают, но они вряд ли полезут наверх.
Тоби успел усесться в сене, снять ружья и шляпу. Без этих атрибутов он сам казался мальчиком. Наверно, потому, что теперь зависел от меня.
— Не бойтесь, — ободрила я. — Всё будет хорошо.
Глава пятнадцатая
Прежде чем идти домой, я побродила возле ручья, набрала полные карманы рогозового пуху. Только я открыла дверь, мама на меня напустилась:
— Аннабель, где тебя носило? Будто не хватит с нас одной пропавшей девочки! Захожу к тебе, глядь — постель пустая! Чего я только не передумала!
Врать маме я не хотела, вот и выжала из ситуации максимум правды.
— Мама, когда я проснулась, ты как раз была в погребе. А надо ведь коров и лошадок выпустить. Вот я и сбегала, выпустила. Потом думаю: раз уж я встала, соберу пух с рогоза. — Я похлопала по оттопыренным карманам. — Жаль, что дома не вспомнила про пух, а то бы прихватила сумку.
Мы, дети, мало чем могли помочь солдатам. В школе нам объяснили: нужно собирать сухие початки рогоза. Пух легче, чем пробка, значит, требуется во флоте. Для наполнения спасательных жилетов.
— Мальчики встали? — продолжала я. — Отведу их к ручью, пускай тоже собирают, пока пух по всей округе не разнесло.
Этого фермеры старались не допускать. Прилетит пух в сад, упадёт на землю, прорастёт — попробуй избавься потом! А на пастбищах коровы из-за сочных стеблей друг с дружкой бодаются, особенно по весне.
Мама оглядела меня с ног до головы:
— Что это ты будто капуста? Сто одёжек напялила, а пальто забыла!
— Сама не знаю, как так вышло.
Почему-то ответ показался маме убедительным.
— Ладно, Аннабель. Только вперёд говори, когда и куда уходишь. Неспокойно нынче!
— А где все?
— Генри и Джеймс подхватились с рассветом и упросили папу, чтоб взял их Бетти искать. — Мама вздохнула. — Так и вижу: папа, эта парочка да четыре глупых пса. Дедушка, бедный, колесит по округе, всё пригодиться надеется.
Отлично, подумала я, можно ещё долго не волноваться, что Тоби обнаружат.
Мама занялась по хозяйству, а я стащила несколько булочек, налила большую кружку кофе (кофейник, ещё горячий, стоял на плите) и спустилась в погреб. Он у нас делился на целых четыре помещения. Одно отвели под прачечную — там царили сырость и чистота. В углу была стиральная машина с ручным отжимом, от стены к стене тянулись верёвки для белья, на длинном столе стояла ивовая корзина, в ней — мешочек с деревянными прищепками. Рядом — жестяные вёдра, чтоб таскать воду из колодца, и плита, чтоб эту воду греть. В полу имелось сливное отверстие.
Во втором помещении, на полках, выстланных старыми газетами, мы держали припасы: варенье из клубники и персиков, маринованные перец и помидоры, бобы, горох и кукурузу. В третьем хранился уголь. Это помещение было оборудовано специальным жёлобом; папа снизу набрасывал уголь лопатой, а уж по жёлобу он поднимался прямо в кухню. Сюда до зимы никто носа не совал, чтобы лишний раз не пачкаться. В четвёртом помещении мы держали вещи, которым в доме не место. Дырявые вёдра. Пустые стеклянные банки. Садовый инструмент. Луковицы тюльпанов в торфе.
В подвал тоже можно было попасть двумя способами: прямо из дома и снаружи, причём оттуда вела и вторая дверь — в погреб. Там лежали картофель, лук, свёкла и морковь — словом, всё то, что необходимо сохранить свежим до конца весны. Я выбрала одно ведро; хоть и не дырявое, оно помнило лучшие дни. Туда я сложила провизию — булочки, баночку клубничного джема, несколько морковок. Прихватила пустые банки. В одну перелила кофе из кружки, остальные собиралась наполнить водой.
Восьмиклассница Андрея знакомится со своей матерью, сёстрами и братом. Тяжелая атмосфера в доме заставляет ее думать о возвращении в Шварцвальд, где она жила у приемных родителей. После радостных, а потом очень тяжёлых событий она поняла, что должна остаться в кругу родных. Для того, чтобы победить себя, победить зло, которое проявляется и в нас, и в наших ближних, нужна помощь Господа Иисуса. Андрея нуждалась в этой помощи, и Господь протянул ей Свою руку. Она охотно ухватилась за эту руку, и Господь вывел ее из трудностей.
В книгу Валентина Федоровича Глущенко вошли две повести — «Земля Мишки Демина» и «Крайняя точка». О простых людях с непростыми судьбами, живущих в Сибири.Для детей среднего школьного возраста.
Повесть А. Мандругина о годах первой мировой войны. В центре повествования — группа мальчишек из рабочего поселка Нахаловка. Автор рассказывает о том, как, сталкиваясь с бедностью и нищетой, социальным неравенством, наблюдая классовую борьбу, ребята постепенно начинают постигать идеи революции, включаются в революционное движение.
«Подарок с неба» – трогательно-добрая история о жизни, пути, о выборе ценностей, о том, чему нужно учить сначала себя, потом детей. … С неба прилетел ангел и взял мою душу. Он отнес меня прямо к Богу и тот, усадив меня на колени, сказал: «Это еще не конец истории, и ты в ней сыграешь решающую роль». Он вновь отдал меня ангелу и тот спустил меня на землю, в огромный город, где я встретил тебя. И что мне теперь с тобой делать? И какую решающую роль я должен сыграть? Бог так мне и не сказал. Для детей 5-12 лет.
В документальной повести автор рассказывает о судьбах бывших беспризорников, среди которых находился сам, об огромной заботе партии и государства о детях, оставшихся без родителей и крова в тяжелые годы гражданской войны. Путь от беспризорника до генерала Советской Армии прошел герой этой повести. Для детей среднего школьного возраста.