Вокруг света с «Зарей» - [5]

— Какая там раззява лезет! Не видно, что люди работают?

Способ старый, всем известный, но верный. Попробуй различить на темном трапе черный ключ…

Вчера кончили грузить балласт. Кто-то когда-то сказал, что «Заря» за десять лет чуть ли не развалилась. Регистр уцепился за эту мысль. Нужно было осмотреть трюмы, киль, крепеж. Да и при постановке в док боялись, что балласт выдавит днище. Толком никто не знал, но на всякий случай решили застраховаться. Балласт подняли наверх. Сейчас мы его снова грузим. Десять человек. Пятеро носят, пятеро укладывают в трюм. В первый день работали часов десять подряд, почти без перекуров. Был погожий день, и мы незаметно обгорели на солнце. Балласт — свинцовые чушки по 19, 25 и 56 килограммов и глыбы гранита. Чушки тяжелые, но за них хоть удобно браться. Гранит же режет острыми краями руки и плечи… В первый день мы здорово переработали. Наутро без привычки ломило спину, ноги, руки. А тут еще обгоревшая накануне кожа. На плечо не положишь, в руках неудобно. И трапы под ногами пружинят, держи равновесие, не то хлопнешь по ногам трехпудовой чушкой.

Жарко. И мы хитрим. Каждый час ходим в литейный цех пить газировку. Конечно, за нею можно отправить кого-нибудь с чайником. Но каждому хочется передохнуть от таскания балласта. Мысль о чайнике старательно удерживается всеми про себя. Идем гурьбой, усердно пьем шипящую воду. В несколько приемов. Со вкусом. Медленно возвращаемся к работе.

А к вечеру экскурсии в литейный участились и стали продолжительнее, хотя пить уже не хотелось и от воды мы раздулись, как губки. Устали зверски. Но кто подаст вид, если на тебя смотрят еще девять мужчин.

На третий день часам к двум погрузку закончили. Обедать не пошли. Быстренько подмели палубу, убрали доски-течки, по которым спускали балласт в трюмы, и отправились на «Москву» в баню. Своя душевая у нас крошечная, да и топить ее дровами уже не было сил. А тут после тяжких трудов можно было растянуться на деревянной лавке или просто постоять под горячей струей. Честное слово, высшее из всех земных благ — горячая вода. Ребята строят планы, как и где они проведут время на сверхурочные деньги, полученные за балласт. Почти все сошлись на станции Океанской. Туда в воскресенье выезжает отдыхать чуть ли не весь Владивосток. А я поеду в зверосовхоз «Майхе». Три года прожил на Дальнем Востоке, а в Приморской тайге не бывал.

Недавно отремонтировали камбуз. Теперь не надо бегать в заводскую столовую — огромную и неуютную. Толя Кушнир, наш поваренок (двадцать один год, а на «Заре» отплавал уже два рейса пекарем), утром готовит завтрак, потом обед. Вечерний чай — забота вахтенного матроса. Договорились устраивать его попозже. Сумерки сменяются темнотой. В тесной столовой сходятся все, кто ночует на шхуне. Забивают «козла». А из камбуза (дверь напротив) тянет дымком и крепкой заваркой. «Козел» требует сосредоточенности. Люди обмениваются только стандартными фразами заядлых игроков и усердно лупят костяшками о стол. А за чайком языки развязываются. Кто-то вспоминает, как где-то когда-то попал в шторм («Думал: все») и благополучно выбрался из него, а потом кто-то рассказывает невероятную историю, которую поведал ему верный кореш («Врать не будет!»). История липовая, но говорящего не перебивают: врать тоже надо уметь. У капитана Бориса Васильевича Веселова свой конек: Балтика и особенно торпедные катера, на которых он прослужил всю войну. О них он может говорить без конца. Наши разговоры иногда затягиваются до полуночи. Потом кто-нибудь говорит:

— Ну хватит. Пора спать.

Все расходятся по каютам, а мне, как всегда, везет: нужно заступать на вахту. Опять плести медведки до утра.

Приходится хитрить. Если стоишь до ноля, то после чая развязать ребятам языки проще простого. А с полуночи — тоже не беда. Кто-нибудь обязательно возвращается со свидания. И сам не может пройти мимо, не поделившись впечатлениями. Часто приходится стоять вахту с третьим механиком Виктором Ермаком. Он мастер рассказывать о всяких морских «козах», как здесь называют ЧП.

Но вот уже скоро приедет наука — и тогда в океан.

Ну и погодка здесь стоит! В мае хоть было солнечно. А сейчас уже неделю льет дождь. Редко когда выдается погожий день. И то к вечеру опять начинает моросить. А уж ночью-то наверняка. Но когда солнце — здорово! Нас переставили на новое место. Все тот же завод, но на две трамвайные остановки ближе к центру города. Прямо у главных заводских ворот и напротив краевой библиотеки. Это очень удобно. Читаю что только можно о местах, которые предстоит посетить. В скверике у главной проходной цветут ирисы, ромашки. Ирисы огромные, сине-лиловые. Наверное, дождь им на пользу. На днях отстоял внеурочную вахту. Мне дадут лишний выходной. Теперь у меня два свободных дня. Поеду в зверосовхоз.

Шутник О’Генри сказал однажды, что только на том свете опоссумы сами прыгают с дерева в сумку охотника.

А вот вчера мне на голову с древней липы свалился веселый молодой бурундук. Он с таким любопытством уставился на меня, что не заметил, как я схватил его рукой и посадил в карман. Я носил его по тайге целый день, а когда пришел на шхуну, поместил в камбузе.