Вместе с комиссаром - [3]
Любил я военкомат и утром, когда мы все усаживались за свои столы и начинали работать. Я старался как можно лучше делать свое переписчицкое дело. Машинки в военкомате не было, и моей обязанностью было приказы, издававшиеся комиссаром, старательно переписывать, и столько экземпляров, чтобы хватило на все сельсоветы.
Работать начинали рано. Обычно мы уже сидели и скрипели перьями, когда являлся комиссар Будай. Поздоровавшись со всеми, он вынимал из кармана свои серебряные часы (а часы были только у него одного), глядел на них и, сказав: «Какурат восемь!» — направлялся в свою комнату.
На этот раз Будай даже не зашел к себе и, не снимая своей просторной зеленой бекеши, приказал мне:
— Собирайся, Федя, одним ментом… Поедем с тобой по волости. Опись делать!.. — И сам вышел во двор, где, я заметил, стояли уже запряженные расписные панские сани.
Меня долго ожидать не пришлось. Я, схватив под мышку свою папку с бумагами да накинув на плечи кожушок, был уже рядом с ним в санях. Выездной жеребец, оставшийся от пана, мчал нас по раскатанной дороге с пригорка на пригорок по заснеженным полям, минуя перелески и рощи, даже деревни… Ах, как я гордился, что сижу рядом с комиссаром! Мне казалось, что ребята из соседних деревень, знавшие меня, крепко мне завидуют: вот чего достиг Федя Мартиненок!.. И я нарочно старался держать голову как можно выше. Да и комиссар сам не раз мне говорил:
«Ты, Федя, гляди орлом! Все у тебя впереди. Наша взяла теперь». И на этот раз он не забыл мне напомнить:
— Когда-то было панское, а, видишь, сегодня все оно наше…
Мы ехали в имение описывать имущество, оставшееся от пана Сипайла, и я был очень рад, что опись доверили и мне.
Имение Вазулино, куда мы приехали, хотя и было самым большим в нашей волости, да увидел я его впервые. Все здесь — и белый каменный дом, и сад вокруг него, амбары, коровники — было побольше, чем у нашего пана. А панский дом — настоящий дворец в два этажа, с балконом наверху, прилепленным, как ласточкино гнездо! Не иначе как пан осматривал оттуда все свои владения, раскинувшиеся довольно широко.
Остановив лошадь, комиссар прытко выскочил из саней и, зацепив вожжи за большой шар на столбе у крыльца, сразу же направился в дом. Я поспешил следом. В коридорах и в тех комнатах, через которые мы проходили, было холодно и не прибрано. На полу там и сям валялся разный мусор — клочки бумаги, нанесенная ногами солома, песок…
Комиссар, как я заметил, сразу рассердился. Он стал краснее, чем от мороза.
— Какурат свиньи… какурат свиньи, — бормотал он себе под нос, пока мы шли коридором в тот конец, где помещалась контора.
А когда перешагнул порог конторы, он просто остолбенел от неожиданности. На письменном столе стояла недопитая бутылка водки, которая сама, казалось, печально поглядывала на все вокруг: на огрызки огурцов, куски сала, ломти хлеба, отрезанные от буханки кое-как… Позади стола, чуть поодаль, на протертом уже диване храпел средних лет мужчина. Он лежал в кожухе, не раздевшись и не скинув сапог, так, как свалился сразу после гулянки.
Комиссар постоял минутку молча, покачал головой, оглянулся вокруг и как крикнет, даже стекла зазвенели:
— Встать, едрена мать! Встать, говорю!..
Пьяный уже, видно, маленько проспал свой хмель, потому что мигом вскочил и хотя еще не понимал, чего от него хотят, но вытянулся по-военному и невнятно бормотал:
— А что?.. А что?.. — Когда же узнал комиссара, уважительно обратился к нему: — Слушаю вас, Иван Рыгорович!..
— Хорошо ты слушаешь, пся мать… когда даже не слышал, как мы сюда вошли. Кто ты такой?
— Сторож, товарищ комиссар!
— Ты не сторож, а какурат свинья, вот ты кто! А чего ты в контору забрался со своим рылом?
— Петражицкий меня поставил еще с вечера.
— Так ты со вчерашнего и не просыпался? Хорош сторож, нечего сказать… А где сам Петражицкий?
— На свадьбу к Шатыбалкам, говорил, поедет, вы же знаете, это на фольварке тут, недалеко…
— Чтоб сейчас же он был здесь! Как тебя зовут?
— Притыка… Иван Притыка, товарищ комиссар.
— Так вот что, Притыка, к водке больше не притыкайся, а чтоб ментом Петражицкий был тут. Слышишь?
Когда тот вышел, Будай, расстроенный непредвиденной встречей, присел на диван и вздохнул. Он не ожидал, что застанет такую картину в одном из самых больших народных имений волости. Но то, о чем он скоро услышал от человека с подвязанной рукой, зашедшего в контору, расстроило его еще больше. От Михася Галушки, который только вчера, после того как был ранен в борьбе с бандитами, вернулся домой, комиссар узнал обо всем, что здесь произошло.
— Вернулся и, поверишь, прямо за голову схватился, товарищ комиссар. Разве только здесь водка? — показал он на неприбранный стол. — Все наше народное поместье пьяно. Даже бабы некоторые покатом лежат. И мой батька тоже… Говорят, вино и водку нашли, что пан попрятал, удирая. Кузнец целый день ковал длиннющие пруты, которыми тут весь лес переворошили. Живого места нет. Много понаходили… Говорят, один лакей, что верой и правдой служил пану Сипайлу, выдал…
Будай приглядывался к Михасю Галушке. По его рассудительному разговору видно было, что человек это вдумчивый. И Будай вдруг предложил:
Роман «Когда сливаются реки» (1957; Литературная премия имени Я. Коласа, 1957) посвящен строительству ГЭС на границе трёх республик, дружбе белорусов, литовцев и латышей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.