Вместе с Джанис - [36]

Теперь у него стали водиться деньги. Ясно, что и у всех у них, у всей группы. Теперь у них хватает не только на то, чтобы помочиться за 20 долларов за выступление, но уже — 350 долларов, потом — четыреста, а теперь и шестьсот пятьдесят за выходные. А дальше — больше. Они, или по крайней мере Джанис, получили великолепную поддержку, о которой не смели и мечтать — поп–фестиваль в Монтерее. В выходные мы с Кимми отправились, как всегда посмотреть Джанис. То был июнь, с шестнадцатого по восемнадцатое.

Монтерей стал предвестником будущих рок–концертов, хотя и уступал им по размаху. Но для того времени это было из–ряда–вон–выходящее событие, нечто экстраординарное. Самая большая аудитория, перед которой когда–либо выступали Джанис со Старшим Братом — более десяти тысяч слушателей. «Дебютировал» на Монтерее и Джими Хендрикс. Среди заявленных музыкантов на фестивале выступили и Отис Реддинг, и такие гиганты как Саймон и Гарфанкел и Мамы и Папы, были там и Джонни Риверс, и Кантри Джо со своей группой, даже Тини Тим там был. Но гвоздём фестиваля оказались Джими и Джанис. За семьдесят два часа оба стали лакомыми приманками для лицемерного общественного мнения, огромных сумм денег, свалившимися им на головы, и давления со стороны менеджмента, не привыкшие ни к хитросплетениям музыкального бизнеса, ни к тяжелейшим гастрольным планам, ни к безликим спутниками и дурным партнёрам, ни к подлым льстецам, ни к съедающей душу тоске, спутнице бесконечных переездов, ни к алкоголю и наркотикам — следствием последней. В конечном счёте, закруживших их обоих в ужасающий вихрь и приведших к крушению.

118

Сбивающие с толку, невероятные перспективы пробуждения Джанис из безвестности начинали проявляться ещё до Монтерея. Но после этого уикенда ошеломляющий отклик, полученный ею со стороны аудитории, стал преследовать Джанис по пятам. По делам ей нужно было срочно отлучиться в Лос–Анжелес, но когда она вернулась в Сан–Франциско, несколько дней ей понадобилось, чтобы прийти в себя.

— Ты слышала, что случилось между мной и Джимом Моррисоном в Лос–Анжелесе? — первое, о чём спросила она меня.

— Нет.

— Но он действительно странный тип. Парень болен на голову. Что–то определённо с ним не так.

— Так что случилось, Джанис?

— Всё произошло на этой глупой вечеринке. Рок–звёзды, Двери, полным составом, народ всякий. И вот как гром среди ясного неба, этот Моррисон подваливает ко мне, хватает за волосы и швыряет меня об пол.

— Он, что, был пьян?

— Я даже ничего не могла сделать, так была напугана, а ещё и сама пьяна. А он встаёт надо мной как вкопанный и ржёт как какой–то маньяк. Но к тому времени как кто–то помог мне подняться, его уже и след простыл.

— И чем это всё кончилось?

— Ничем. Люди, которые там были, парни с Электры—Рекордс, думаю, или, может быть, с Коламбии стали передо мной за него извиняться, что он, мол, на самом деле чертовски милый парень, очень интеллигентный, когда не напьётся. И кто–то ещё сказал, что они слышали всё с улицы и чтобы я была поосторожнее с ним, с него станется, нападёт снова. «Ладно, — сказала я. — Покончим с этим дерьмом. Далеко он с ним не уйдёт». Сказала, и вышла на улицу — в руках у меня была бутылка пива (я захватила её с собой) — подхожу я к нему и, как ни в чём не бывало, спрашиваю, где это он, мать его, научился такому дерьму. А он, сукин сын, замахивается на меня. Знаешь, думаю, хотел повторить, а? Ха, он был так пьян, что промахивается и летит мимо меня, а я со всего размаха разбиваю об его голову свою бутылку пива. Кончилось всё тем, что его всего в крови увезли домой. Ни о каком продолжении веселья уже и речи не могло быть. Так вечеринка и кончилась ничем.

119

Раньше Джанис пила только одно пиво и дешёвое вино. Алкоголь возник в её жизни, только с приходом наркотиков, и то, когда она периодически с них соскакивала. Со временем она стала тратить уйму денег из вновь заработанных на Южный Комфорт. И каждый раз, когда я спрашивала, почему бы ей снова не перейти на пиво, она уходила от прямого ответа.

— Слушай, — сказала она мне однажды, — у меня голова идёт кругом, всё меняться слишком быстро. Я до сих пор не могу в это поверить, просто схожу с ума. Подумать только, ещё вчера у меня и двух, мать их, пенни не было. Мне бы куда–нибудь исчезнуть, хоть на несколько дней, чтобы прийти в себя, дружок.

Работа в бутике настолько хорошо была отлажена, что я смогла купить дом типа вигвама в Стинсон—Бич, к северу от Сан–Франциско, в округе Марин. Мы с Кимми уже давно занимали вместе несколько комнат над магазином и всякий раз, когда позволяло время, мы проводили его в Стинсон—Бич. Вот я и подумала, что ничего лучшего я не могу предложить Джанис, как терапевтическое действие оглушающего прибоя, бесконечных миль чистейшего песка и секвой, растущих сразу за домом.

— Почему бы тебе не пожить пару дней у меня в пляжном доме, отдохнуть, развеяться, собраться с мыслями? По–моему, это то, что тебе как раз сейчас необходимо.

У неё уже давно зрел этот план, и она знала, что я об этом догадывалась.

— Ты так считаешь? — спросила она, как бы невзначай. — И ты не будешь против?