Вместе с Джанис - [27]

Так или иначе, но следующие несколько месяцев я провела в страхе, так полностью и не получив должного удовлетворения от проникновения. На самом деле опасаться было нечего, но этого я тогда не знала. Я не забеременела. Но уже ни разу больше не позволяла ему проделать это со мной снова. И никому не позволяла. Пока не повзрослела настолько, чтобы выбирать самой.

11

88

До встречи с Джанис, помимо Кимми, я была влюблена в трёх женщин, а о той бесконечной череде самцов вообще не стоит и вспоминать. Первой была Пэт Нэпьер, моя подруга по Перкинсон Джуниор колледжу в Миссисипи. Красивая и чересчур популярная, да ещё ко всем её качествам — капитан танцевальной группы поддержки. Первое, что меня привлекло в ней, это её безудержная жажда жизни, не найти другого такого заводилы в нашем студенческом городке, как она, и я страшно гордилась её дружбой со мной. В первые же выходные после знакомства она пригласила меня к себе домой в Билокси, в тот вечер она повела со мной слишком откровенно, я тогда испугалась, я была более романтически настроенной тогда, и когда она стала приглашать к себе домой другую — мне было не удержать потоки слёз. Я представляла, вот в следующий раз она зовёт меня, а я… я отказываю ей!

Так прошли долгие четыре недели (или меньше? — они мне показались тогда вечностью) и я решилась поговорить с ней. Голос срывался, временами я истериковала, неужели я такая же как она? У меня в то время был один парень, который вскружил мне тогда голову так, что у нас могло бы что–то получиться в дальнейшем (но к своему телу я его так и не подпустила). Мне казалось это единственно естественным, и поэтому оставшиеся два года учёбы в Перкинстоне мы с Пэт оставались только хорошими подругами.

89

Пэт училась на курс выше моего и уже работала стюардессой на внутренних рейсах из Нового Орлеана авиакомпании Дельта, когда я ещё была на втором. Несмотря на то, что меня несколько шокировали её лесбийские подруги, почти каждые выходные я дополняла эту компанию до квартета, Французского квартета — как мы себя называли. По окончании учёбы я так же как она стала стюардессой в Дельте. В первый же день меня перевели в Майами. Не поверишь, но уже через несколько дней туда же перевели и Пэт, и нас поселили вместе. Она не приставала ко мне, потому что была увлечена другой стюардессой Дельты, оставшейся в Новом Орлеане. Но чем дольше мы жили вместе, тем ярче стали проявляться во мне старые чувства к ней. И вот в 1960 году мой возлюбленный, тот который на моё шестнадцатилетие забрал моё сердце, женится! В тот вечер, когда я узнала эту новость, я страшно напилась. В отчаянии я отдалась Пэт. Меня уже не пугало, что я могу стать лесби! И кроме того по–прежнему Пэт исчезала на выходные в Новом Орлеане у своей подруги. Но наши с ней ночи любви продолжались и вскоре её исчезновения стали каждый раз разрывать мне сердце.

Так прошло полгода, и нас снова перевели в Новый Орлеан, вместе. Но Пэт вернулась к своей старой подруге. Я «окрепла», словно этот перевод стал для меня билетом во взрослую жизнь. Я стала посещать лесбийские клубы и влюбилась в одну дикую, пышущую здоровьем, яркую красавицу, звали её Линда Фриман. Её отец был каким–то важным тузом в Джаксоне, штат Миссисипи. Она жгла деньги, как если бы это были старые ветки виргинского снежного дерева, она почти на каждые выходные приезжала в Новый Орлеан на своём стареньком кабриолете, и кондиционер не справлялся с жарой, несмотря на то, что верх она всегда держала опущенным. Судьбе было угодно, чтобы вскорости у нас начались очень тесные взаимоотношения.

90

Она по–настоящему была безумна, но она мне нравилась, и я ей тоже. Мы боялись, что про нашу связь узнают в её городе, ведь Джаксон был расположен совсем близко, поэтому мы решили переселиться в Нью–Йорк. Мы жили там целых шесть месяцев и любили друг друга практический каждую ночь. Точнее, нужно мне сказать, она проявляла активность, не позволяя мне ничего по отношению к ней. Этот был её пунктик. Она набрасывалась на меня, словно дикий зверь, каким она и была на самом деле, удовлетворяя свою страсть с таким остервенением, что часто доводила меня до исступления наплывающими на меня один за другим оргазмами.

Линда почти всегда была немного грубовата со мной, доходило до того, что иногда размашисто шлёпала меня раз или два. Всё кончилось однажды вечером. Мне позвонила Пэт Нэпьер. Просто звонок — как дела, и всё такое. Но Линда жутко ревновала меня к Пэт. Она просто озверевала. Глаза наливаются кровью, лицо становится синевато–багровым — подбежав ко мне, она выхватывает у меня из рук трубку и со всего размаха ударяет ею меня прямо в ухо, так что я на некоторое время даже оглохла. Спустя полчаса слух постепенно стал возвращаться, и я сказала Линде, что всё между нами кончено.

Из Нью–Йорка она уехала, а я начала встречаться с парнями, с милыми еврейскими мальчиками, по большей частью изучающими медицину или юриспруденцию на Манхаттане. С конца лета 1961 как я поселилась в Нью–Йорке у меня уже было много знакомых среди голубых. Я по–прежнему работала в авиакомпании Дельта, но уже не летала, и часто после работы проводила с одним из них время. Я просто тусовалась, время от времени проводя с ними ночь в постели. За те два с половиной года моего пребывания в Нью–Йорке, которые окончились в феврале 1964 года моим решением переехать в Сан–Франциско, я никогда не спала ни с одной женщиной.