Вместе с Джанис - [26]

Они что–то заподозрили, но расскажу, всё по порядку. Позже, когда отец взял меня с собой в бакалейную лавку, расположенную в десяти кварталах от нашего дома, тот человек был там. Я ухватилась за полу отцовского пиджака и спрятала в неё своё лицо.

85

— Что с тобой, Пегги? — спросил отец.

— Ничего… ничего.

Тот человек, завидев меня, тут же вышел, и больше я его никогда не видела.

Как под копирку прошли годы средней школы. Я стала даже ещё популярнее и в первый же год победила в конкурсе «Любимица класса».

Я не понимала тогда многого, но Ли Харви Освальд вошёл в мою жизнь, когда я была в седьмом классе. Он то появлялся в школе, то исчезал — его матери приходилось мотаться все эти два года между Ковингтоном и Новым Орлеаном. Он был странным, плохо уживающимся со сверстниками, один из так называемых «проблемных детей», с которыми педагогам приходится «работать». Он был моим одноклассником, и для меня не было секретом, что беднягу всегда мучили какие–то сомнения (рос он без отца), но горечь и мстительная его природа не позволяли приблизиться к нему. Одноклассницы его раздражали, но и среди парней, похоже, у него не было друзей.

И с места в карьер — в первый же год — он заставил говорить о себе всех (и говорят всякое до сих пор, годы спустя, как он застрелил Президента).

Несколько недель от него только и слышно было, что он ненавидит нашего трудовика. Меня не было тогда в классе, но я слышала, как рассказывали. В одну пятницу, как только после занятий все учащиеся покинули школу, нашего учителя труда заперли в шкафу. Кто–то (а я не сомневалась, кто это мог быть, хотя ребята и говорили разное), впихнув учителя в шкаф, навесил снаружи большой амбарный замок. Бедный этот сукин сын просидел запертым в этом чёртовом шкафу все выходные. Каким–то образом вопли и стук бедняги не были услышаны вахтёром, а так как в школе не было ночного сторожа, обнаружили его только утром в понедельник, голодного и измученного. Учитель слёг и проболел всю неделю. Школьная администрация с пристрастием опросила каждого из нашего класса, но так ничего и не выяснила. На переменке я подошла к Ли Харви и спросила напрямик, как он в одиночку смог с ним справиться. Вместо ответа он только широко улыбнулся.

86

Мне немного не хватило голосов в восьмом классе, и я утратила титул «Любимицы класса», но в следующем же году я победила снова и удерживала этот титул уже все оставшиеся до окончания школы четыре года. Я ничем не отличалась от других девчонок нашего класса: увлекалась мальчиками, участвовала в спортивной танцевальной группе поддержки (став вскорости капитаном команды) и прочно стояла на ногах, но в отличие от других я не меняла парней — на протяжение этих четырёх лет у меня был только один парень.

Его родители — убеждённые баптисты. По религиозным соображениям курение и алкоголь были под запретом. За все эти четыре года нашего общения мы не выкурили ни единой сигареты и избегали даже запаха алкоголя. Но к сексу (по крайней мере, ко всему остальному, но только вдали дома) было совершенно другое отношение. Надо сказать, до шестнадцати я не разрешала ему полноценную связь. Да и то, только единожды — в моё шестнадцатилетие. Но мы виделись с ним шесть дней в неделю, пока между нами не пробежала чёрная кошка. Мои родители, должно быть, думали, что один проведённый порознь день, может уберечь меня от нежелательной беременности. Если бы они знали подробности всех наших остальных шести вечеров, у них бы сердце остановилось.

И пока я «была паинькой», мы подробно проходили всё остальное. В пятнадцать я позволяла ему доводить меня до оргазма руками. И в последние полгода до моего шестнадцатилетия он ежедневно сносил мне голову. Как мне это нравилось! Я всё время находилась в предвкушении большего. Но от меня он ничего себе не получал — я уже была осведомлена о том, что вытворяли все мои одноклассницы, но отказывала ему каждый раз. А он так горячо любил меня, что был счастлив и тем, что я позволяла ему проделывать со мной.

87

За неделю до моего шестнадцатилетия мы с ним в очередной раз поссорились. Я узнала, что он стал встречаться с одной из моих лучших подруг — и она спала с ним! Но я за все эти годы сильно привязалась к нему, и после взвешивания всех «за» и «против» я, выслушав его оправдания «Как ты думаешь, почему я с тобой, ведь я всё могу получить от неё?», я решила отдаться ему. Я не думала, что это могло изменить полностью мою жизнь, я только думала, если хоть один раз он проделает это со мной, то тогда загорится ему зелёный, и если мы снова будем вместе, то будем уже настоящей парой. Так я смогу его вернуть.

Всё произошло накануне моего дня рождения на заднем сиденье его машины. Столько удовольствия я ещё не испытывала, и так как он проделывал это со мной много раз рукой, боли я не почувствовала, и леденящий душу страх испарился. Но когда он вошёл в меня, передо мной возник яркий образ того мужчины, который надругался надо мной, когда мне было всего девять лет. Но не он меня ввёл в такой ступор, что я почти ничего не чувствовала — страх забеременеть сковал меня. Я ничего не знала о безопасных днях, потому что у меня ещё не наступили месячные и только много позднее, когда мне уже было двадцать один, они начались. К врачу я никогда не обращалась, потому что моя мать была уверена, что это у меня наследственное. У неё самой менструации начались то ли в девятнадцать, то ли в двадцать.