Вместе с Джанис - [10]

34

Ты бы никогда не поверила по её внешнему виду, что она только что затронула

самые глубины сознания, где рождается объяснение, или точнее, оправдание нашего существования, эта девушка, не замечая никого вокруг, пробирающаяся к нашему столику и весело приветствующая нас: «Привет, девочки».

Мы наперебой стали хвалить её Bye, Bye, Baby, Goodbye, чему она искренне была удивлена.

— В самом деле? Правда?

В её словах отчётливо слышалась неуверенность в себе, подтвердила, что совсем недавно стала петь с этой группой.

— Сколько тебе платят за выступление в таком маленьком месте как этот? — поинтересовалась я.

— Ну, двадцатку за вечер — на всех нас, на пятерых. Получается по четыре доллара на каждого — и в придачу бесплатное пиво.

То был вечер пятницы. Мы вернулись увидеть её и в субботу, и в воскресенье. Джанис поразило, что кто–то хотел послушать её три вечера подряд.

— Боже… это снова вы, девочки, — сказала она, подсев к нам в третий вечер. — Я так рада видеть вас каждый вечер. Прямо мои поклонницы. Настоящие мои поклонницы!

Потом, приподнявшись на каблуках и недолго помолчав, видимо, взвешивая, что только что сказала, расплылась в улыбке и произнесла:

— Ясно как день, вы мои единственные поклонницы.

Она села и выпила с нами, а я тогда уверила её, что наступит день, когда она будет получать пятьдесят тысяч за выступление, делая ровно столько сколько здесь, в Матрице. Но мои слова восприняла она как что–то нереальное.

35

— Нет, — сказала она. — Никогда. Это не про меня, знаешь. Мне никогда не стать такой знаменитой.

— Давно ты стала петь блюзы? — спросила её Кимми.

— Ха, блюз у меня в крови, всю жизнь это настроение сопровождают меня. Я пробовала петь фолк, но у Джоан Баез это получается лучше. И думаю, там нет места ни для какой другой женщины.

Услышав имя Джоан Баез, Кимми взглянула на меня, понимающе улыбаясь. Будто говоря, «Джоан Баез, милочка. Она говорит о моей бывшей любовнице».

Я повернулась и увидела Мими Фаринью, младшую сестру Джоан Баез. По удивительному совпадению в этот вечер она пришла сюда тоже послушать Джанис.

Я и прежде слышала об этом от разных людей, но от Кимми — (также как, по крайней мере, от трёх других подруг или компаньонок Джоан), вот что со временем рассказала она мне: Кимми была любовницей Джоан Баез за год до встречи со мной. Не то чтоб это было новостью для меня, но из того, что я услышала от неё, оказалось, Кимми стала тем единственным ключом, открывшим Джоан дверь в бисексуальный мир. По рассказам многих они уже были любовницами уже некоторое время, когда Джоан увлеклась Бобом Диланом. Такой двухъярусный треугольник быстро повлёк за собой кучу проблем, потому что Кимми была и остаётся яростной собственницей. Так или иначе, Кимми ездила с Баез на гастроли по Восточным штатам, гастроли, в которых участвовал также и Дилан, там и разыгралась настоящая любовная баталия. Когда пыль осела (не без помощи ребят из группы Band), Джоан отослала Кимми домой в Кармел, где на пару снимали жильё. По возвращении с гастролей домой Джоан нашла Кимми в полном ауте. Кимми и до этого уже экспериментировала с кислотой, теперь же начала пить не просыхая, крушить автомобили и устраивать погромы всюду, куда бы ни ходила. Не без помощи матери Кимми и её отчима, преуспевающего кармельского ортодонта, Джоан засадила её в Ленгли—Портер, сан–францисскую психлечебницу.

36

Там её держали в изоляторе под замком, но месяца через три стали отпускать на выходные домой. Прошла лучшая часть года, в течение которой Кимми начала встречаться с сыном Алистера Кука, Джоном, который позднее стал роуд–менеджером сначала Старшего Брата, а затем и самой Джанис. Кимми уже была знакома с Куком в начале шестидесятых, когда она, Джоан, Дилан, он и ещё несколько таких же как они, уже состоявшиеся фолк–музыканты, представляющие Кембридж, штат Массачусетс, в конце концов, осели в Сан–Франциско.

Таким образом, ирония, висящая в воздухе в тот вечер в Матрице в апреле 1966 года, оказалась толстая как слой парафина. Однажды, за два месяца этого контакта с Джанис Кимми зашла в мой магазинчик. К тому моменту она уже жила с Куком, но с первого взгляда мы с ней поняли, что созданы друг для друга, и, ясно стало, как Божий день, что что–то должно очень скоро поменяться в корне. Всё случилось даже быстрее, чем я могла предположить. Кимми, которой в Лэнгли—Портере дали справку, что она совершенно здорова, съехала от Кука… в маленькую квартирку, мою маленькую квартирку над моим магазином… даже не сказав ему, куда пошла. Не правда ли патетично? Кук вне себя, а Кимми скрывается от него, где? В моей квартире! В придачу с тех пор как мы с Куком были знакомы, он всегда приходил ко мне за утешением или советом. А тут он даже не знает, что мы с Кимми стали любовниками. Часами я с ним разбирала по косточкам его любовь, крушение его надежд, и ни разу, ни одним намёком не выдала мои с ней отношения. Когда же он, наконец, вдруг узнаёт, что это именно я забрала её у него (не приложив к этому ни грамма усилий с моей стороны), то объявляет мне молчаливую войну, которая ещё более усугубилась, когда я увлеклась Джанис.