Влюбленный Вольтер - [3]
“Кто написал paternoster?” — спрашивают господина де Бретея за ужином. Молчание. Господин де Комартен, его кузен, шепчет ему: “Моисей”. “Ну, конечно же, Моисей”, — радостно подхватывает господин де Бретей посреди всеобщего веселья. Но зато о событиях текущего дня он был осведомлен куда лучше. Лабрюйер даже вывел его в своих “Характерах” под именем Цельсия, всеведущего торговца слухами.
Семейство де Бретей состояло в родстве с лордом Клэром, который ввел к ним в дом многих сосланных якобитов. Под их кровом провел несколько ночей сам Старый претендент, переодетый аббатом. Эмилия, то ли из духа противоречия, то ли потому, что якобиты намозолили ей глаза, всегда заявляла, что она за доброго короля Георга из Ганновера.
Девятнадцати лет мадемуазель де Бретей вышла замуж за тридцатилетнего командира полка маркиза дю Шатле. Он был главой одной из славных фамилий, называемых Лотарингским домом, состоял в дальнем родстве с Гизами и имел на гербе лилию. Его жена пользовалась привилегией, обычно даруемой герцогиням, сидеть в присутствии королевы и путешествовать в ее свите. Предки маркиза были солдатами, дед — маршалом Франции. Фамильные владения дю Шатле пришли в упадок, замок Сире, деревенская вотчина, стоял пустой и обветшавший, и земли приносили дохода меньше, чем могли бы приносить. Короче говоря, маркиз не был богат. Но за Эмилией дали хорошее приданое.
В первые годы супружества у них родились двое детей, мальчик и девочка. Маркиз дю Шатле, не имевший иных интересов, кроме армейских, большую часть времени отсутствовал по гарнизонным делам, а Эмилия была предоставлена самой себе. Как и ее отец, она любила общество и придворную жизнь. В ней проснулась страсть к азартным играм и амурным приключениям. Несмотря на достойное воспитание и многообразие интересов, у нее всегда были замашки куртизанки. Человек, служивший в ее доме лакеем, рассказывал, как в первое же утро его позвали к ней в спальню. Давая ему распоряжения, Эмилия сняла ночную рубашку и стояла перед ним обнаженная, как мраморная статуя. В другой раз, явившись на ее зов, он застал мадам лежащей в ванне. Она велела ему принести с огня чайник и подлить в остывшую воду кипятку. Поскольку Эмилия не пользовалась банными солями, вода была совершенно прозрачной и не скрывала ее голого тела. Без всякого стеснения она раздвинула ноги, чтобы их не обожгло горячей струей. Восемнадцатый век славился вольностью и простотой нравов, но для порядочной женщины подобное поведение было, мягко говоря, необычным. Доказательством тому служит потрясение, пережитое беднягой.
Первым официальным любовником мадам дю Шатле стал маркиз де Гебриан. Спустя какое-то время он бросил ее ради другой женщины. Для Эмилии это было страшным ударом. Когда она поняла, что маркиз не намерен к ней возвращаться, она попросила о последнем свидании. Свидание прошло мирно. Эмилия пожелала выпить чашку супа из рук Гебриана. Затем они расстались. Маркиз покинул ее дом с прощальной запиской в кармане. По счастью, он прочитал ее не откладывая. В ней говорилось, что суп отравлен и она умирает на руках возлюбленного. Возлюбленный, не на шутку перепугавшись, пулей понесся к ней и нашел ее в тяжелом состоянии. Он принял решительные меры, спасшие ей жизнь. Однако роман не возобновился. Следующим любовником Эмилии был герцог Ришелье, чей недюжинный ум и знание человеческого сердца позволили ему своевременно устраниться без всяких мучительных сцен. Он и мадам дю Шатле оставались близкими друзьями до самой ее смерти. Когда ей было двадцать семь, у нее родился третий ребенок, мальчик, после чего она засела за изучение математики. Эмилия подсознательно ждала революции, которая часто совершается в жизни женщины на пороге зрелости и дает направление ее будущему существованию.
Глава 2. Молодой Вольтер
В жизни Вольтера тоже были бури, но не любовные. Франсуа Мари Аруэ родился в Париже 21 ноября 1694 года. Этот факт стал известен сравнительно недавно. Сам Вольтер сочинял, что родился в марте в деревне, и намекал, что он незаконнорожденный. Вольтер обожал мистификации и не любил распространяться о своем происхождении. Став взрослым, он сменил имя. Хилый ребенок, Мари Аруэ был третьим из не умерших в младенчестве отпрысков болезненных родителей, которые не дожили до старости, так же как его брат и сестра. Всю свою долгую жизнь Вольтер не заглядывал вперед дальше, чем на несколько недель. Мадам Аруэ умерла, когда ему было семь. Детей вырастил отец, сохранивший верность супруге.
Аруэ, обосновавшиеся в Париже, происходили из Пуату и принадлежали к солидной старой семье буржуа. Отец Вольтера был процветающим нотариусом с буржуазной закваской и аристократической клиентурой. Он хотел, чтобы его сыновья пошли по его стопам, выбрав надежные уважаемые профессии. Старший сын повиновался, младший — нет.
Он был вечной занозой иезуитов в принадлежавшем их ордену коллеже Луи ле Гран (Людовика Великого).
“Аруэ, верните чужой стакан. Вы задира и никогда не попадете в Рай”, — говорит один из отцов.
“Кому нужен его Рай? — пожимает плечами маленький Аруэ. — Рай — это огромная общая усыпальница”.
