Властители Индийского океана. Становление морских связей между Европой и Азией - [36]

Атака, когда она, наконец, состоялась, была не только ненужной и необоснованной, но и плохо управляемой, частично из-за излишней самоуверенности португальцев, частично из-за неправильной организации командования. Европейцам еще предстояло усвоить тот факт, что восточный воин – намного более серьезный противник на суше, чем на воде, и что, вытаскивая из ножен меч, имеешь меньше шансов на успех, приближаясь к окруженному стеной городу, чем входя в Ормузский пролив. Даже суждения Албукерки здесь оказались неверными, хотя он бы, конечно, оценил ситуацию и исправил ошибки раньше, когда еще не было слишком поздно, если бы командовал всей операцией сам. Но атака велась при всех недостатках двоевластия из-за отсутствия четкого разграничения обязанностей у португальцев. Албукерки был наместником короля восточнее мыса Доброй Надежды, но Коутиньо являлся маршалом Португалии и в качестве такового всегда являлся высшим командиром на поле боя в отсутствие короля. Никто из них не желал уступать в том, что считал своей сферой ответственности, и, в конце концов, проблема решилась с помощью компромисса. Было решено, что оба командира будут атаковать Каликут отдельно и независимыми силами. Их взаимодействие ограничивалось тем, что они атаковали в одно и то же время и обещали, если понадобится, оказать друг другу взаимную поддержку. Оба одновременно высадились с кораблей, которые стояли на рейде примерно в четырех милях от города, но по суше направились к разным точкам. Коутиньо добрался до города первым и открыл ворота с легкостью, которая, безусловно, вызвала бы подозрения более осторожного командира. Решив, что сопротивления не будет, Коутиньо позволил своим людям рассеяться и заняться грабежом и, когда это произошло, подвергся неожиданной атаке большого отряда старых опытных солдат саморина, которые до поры до времени выжидали, прячась в своих домах. Португальцы обратились в паническое бегство и были бы уничтожены до единого человека, если бы в этот момент не появился Албукерки со свежими силами и не прикрыл отступление к шлюпкам. Маршал был убит, а Албукерки получил серьезное ранение.

В глазах азиатов этот заслуженный отпор испортил репутацию непобедимых, которую португальцы получили после сражений при Малабаре, Ормузе, Чауле и Диу. Новости распространились быстро, и жители Востока лишь укрепились в своем мнении, что белые люди неуязвимы только на воде. То, что столь блестящий командир, как Албукерки, оказался на Востоке, чтобы восстановить репутацию, было очень важно для престижа белых людей Европы. Сиюминутная победа индусов только затруднила последующие операции Албукерки и на некоторое время поставила под вопрос общий успех.

Нападение на Каликут имело место поздней осенью, то есть в период северо-восточных муссонов, попутных при плавании из Индии в Красное море. Следовательно, у Албукерки еще оставалось несколько месяцев, чтобы осуществить запланированную экспедицию в Красное море, но из-за ранения он не мог в ней участвовать до февраля. Если бы он знал о погоде и судовождении в этой части океана все то, что выяснил позже, то не сомневался бы, что уже тогда начинать экспедицию было поздно. Но арабские лоцманы не спешили делиться секретами, и потому португальцы находились в невыгодном положении по сравнению с их противниками. Они плавали в неизученных морях и ничего не знали о навигационных опасностях. В феврале вице-король отплыл из Кочина, идя вдоль Малабарского берега, чтобы присоединить к своей флотилии корабли из Каннанура и с острова Анджадип (Анджидив). Там он получил донесение, изменившее все его планы. Информацию принес индусский «солдат удачи» по имени Тимоджа, который, преследуя собственные цели, был чрезвычайно дружелюбен с португальцами и был полезным информатором относительно внутренних дел. Иногда он даже предоставлял своих наемников в распоряжение португальцев.

Сообщение Тимоджи касалось политического кризиса в крупном городе Гоа, который находился в дне пути от Анджадипа. В этом городе была великолепная гавань, и он имел лучшее географическое положение из всех городов западного побережья Индостана к югу от Бомбея, кроме Кочина, при этом был удобнее, чем Кочин, для торговли. Гавань Гоа образуется северным или главным ответвлением реки Мандави, на южном берегу которой в XVI веке и стоял город – в пяти километрах от устья, выходя на внутреннюю якорную стоянку. Немного ниже располагалась другая – внешняя стоянка, как раз на отмели, которая находилась между мысами по обе стороны от устья. Во времена Албукерки нижняя стоянка судов охранялась фортом на южном мысу, известном под названием Панджим. Форт построили в четырех или пяти милях от города. Город и его окрестности удачно защищал рукав реки, который ответвлялся от главного русла примерно в девяти милях от устья и тек к морю южнее. Город располагался в дельте, и дополнительный речной рукав образовывал естественный защитный ров, прикрывающий тыл. Он был недостаточно глубок, чтобы по нему плавали суда – только баржи и лодки, но и недостаточно мелок, чтобы его можно было перейти вброд. Брода имелось только два, да и те были проходимыми только при отливе. Поэтому в военном отношении порт был защищен со всех сторон. Отмель являлась препятствием для нападения с моря. Только очень опытные местные лоцманы, прекрасно знающие фарватер, могли провести здесь судно. А два рукава реки были естественными преградами для нападения с суши, если не считать бродов.