Властители душ - [23]

Тут были и женщины. Они слышали его послание, он наставлял их и вступался за них, когда они были виноваты, женщины сопровождали Иисуса в пути и помогали ему в его деяниях своим служением и своим достоянием (Лука, 7,36–8,3; 10,38–42; Иоанн, 8,1–11). Ни один книжник не стал бы наставлять женщин в знании закона, даже собственную жену или дочь. Крупные иудейские группы являлись чисто мужскими объединениями. Женщина была вещью, а не личностью. Она являлась предметом торговли между отцом и будущим супругом. Брачное законодательство сковывало женщину по рукам и ногам; ее проступки строго наказывались, в то время как на проступки мужчины смотрели сквозь пальцы. Муж мог расторгнуть брак простым разводным письмом, если находил в жене нечто «позорное» (Второзаконие,24,1).

Равви Шаммай считал нарушением супружеской верности, а его противник Гиллель — проступком женщины, если у нее подгорела еда. В спор равви Шаммая и Гиллеля о разводе Иисус был вовлечен учениками (Марк, 10,2–8). То, что книжники именовали данным от Бога достоинством Израиля, он считал разрешением на ожесточение сердец, ибо Божья воля стремится к партнерству на всю совместную жизнь, которое оба обязаны взаимно проявлять в равной мере. Муж и жена даны друг другу для совместной жизни. На эту общность нацелена, согласно воле творца, разница между полами. Когда Иисус заступался за женщин, считавшихся в глазах своих ближних падшими, помогал им начать новую жизнь и не осуждал их, то это свидетельствовало не только о его непредвзятом подходе, но и о том, что он видел в них полноценные человеческие личности. Женщины, которые терпеливо оставались на месте его казни и разыскивали его могилу, доказали свою благодарность, так же как доказала ее женщина, помазавшая его миром и нардом (Марк, 14,3–9: 15,40–47; 16,1).

Тут были и дети. Книжники считали игру с детьми занятием, которое может повредить человеку в грядущем мире. В иудейской общине, где все зависело от соблюдения закона, дети находились на обочине. Лишь с двенадцатого года жизни их обязывали соблюдать закон, в который постепенно вводили. Люди Иисусова времени видели в ребенке будущего взрослого; Иисус видит во взрослом пропавшего ребенка. Когда его апостолы заспорили за почетное место, он поставил перед ними ребенка и сказал: «… если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Матф., 8,1–3). Когда к нему привели детей, чтобы он их благословил, что делали также и книжники, а его ученики пытались помешать, он сказал: «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное» (Матф., 13,13–15).

Марк дополняет эти слова: «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Марк, 10,15). Иисус открыл в детях особое человеческое сословие, которое в своей изначальности позволяет увидеть Божий умысел в отношении человека. Ребенок может говорить «авва», умеет доверять и позволяет себя вести, может принимать подарки и радоваться. Это Иисус называл тем отношением к Богу, которого он желает, ибо здесь человек не поднимался выше Бога: «Кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном» (Матф., 18,4). Иисус знал о невоспитанности и непослушании детей, в которых взрослые сравнялись с ними (Матф., 11,18–19; Лука, 7,31–34). Но они не упраздняют изначальности их детскости, в которой заложена непосредственность отношения к Богу. Поэтому взрослый, утративший свою детскость, должен, по велению Иисуса, заново научиться с доверием произносить «авва», позволить руководить собой и одаривать себя. В этом заключалось обращение, требуемое Иисусом, и благодаря этому закон утрачивал свою силу как единственный путь к спасению.

Тут находились мытари, о которых уже шла речь. Против них у Иисуса, «друга мытарей и грешников», тоже не было предубеждения. Он искал в мытарях хорошие качества и знал, что происходит у них в душах. Об этом свидетельствует призвание грешников и трапеза с ними (Марк, 2,13–17), встреча с начальником мытарей Закхеем (Лука, 19,1-10) и притча о фарисее и мытаре (Лука, 18,9-14). Иисус призывал их, общался с ними, сидел с ними за одним столом к досаде книжников и фарисеев, которым возбранялась должность собирателя налогов (Лука, 15,1). Благодаря его поведению общий стол становился символом единения в Царстве Божьем. То, что наряду с мытарем Иисус принял в число своих апостолов политического повстанца (Лука, 6,15), свидетельствует об обращении ко всем людям, в том числе и фарисеям, приглашение которых он также принимал (Лука, 7,36; 14,1), чтобы ввести их в новооснованное сообщество, минуя прежние противоречия между ними.

Иисуса называли «другом грешников и мытарей». Понятие «грешник» было весьма растяжимым. В то время оно обозначало людей, виновных в каких-либо проступках. Однако «грешниками» в отдельных группах иудейства считали также всех тех, кто придерживался закона не так, как это было принято у фарисеев, проклинавших народ, который не знает закона (Иоанн, 7,49). Наконец, грешниками считались представители различных профессий, прежде всего те, кто в силу своей профессиональной деятельности не мог придерживаться левитских предписаний о чистоте. Начала этого наблюдались во времена Иисуса. Широкие круги еврейского народа не заботились об этом. Иисус призывал людей из всех слоев, говорил им о своего послании и предоставлял свою помощь. Иисус не принуждал людей к отказу от их профессии, потому что считал ее «грешной». Поскольку суждения ведущих групп определялись законом, поведение Иисуса показывает, что его не связывала ни кумранская, ни фарисейская трактовка закона. Своим отношением он без всяких условий обещал провинившимся прощение Господа.