Властелины удачи - [98]

Тони не сочла за труд поинтересоваться прежней жизнью Бенджамина Парриша. И подобрала характеризующий его эпитет. Скользкий тип. Она ожидала, что он и будет выглядеть таким, так оно и вышло. Крупный мужчина, лет на десять старше Джо-Энн, по отношению к ней он вел себя скорее как заботливый папаша, а не как муж. А вот Джонасу и Бату выказывал почтение. Даже курил, лишь стоя у Камина, чтобы дым от его сигарет вытягивало в трубу.

Джо-Энн заматерела за те два года, что прошли после выпускной церемонии, где Тони видела ее в последний раз. Заматерела? Нет, скорее, преждевременно состарилась. В двадцать три года она выглядела на все тридцать пять: неумеренность в спиртном и сигаретах делали свое дело. В пятьдесят втором году на рождественской вечеринке она показалась Тони несчастной девочкой… на выпускной церемонии — циничной, озлобленной молодой женщиной… теперь же — потрепанной жизнью женщиной.

Да черт с ними, они все несли за это ответственность, возможно, за исключением Бата. Джонас многого ожидал от Джо-Энн и ясно дал ей понять, что она не оправдала его надежд. Моника не хотела замечать, что у нее есть дочь, которая выглядит чуть ли не старше матери. Мать и отец не испытывали гордости за свою дочь и не скрывали от нее своих чувств. Так разве она могла быть иной?

Тони также заметила, что Энджи целиком посвятила себя Джонасу, ни видя никого, кроме него. А Джонас, похоже, принимал ее обожание точно так же, как лояльность своих сотрудников. Им полагалось за это вознаграждение, но не более того. Впрочем, Энджи такой расклад вполне устраивал.

Бат. Разумеется, он интересовал Тони больше остальных. Она пристально наблюдала за происходящими в нем переменами. Он всегда был Кордом, это она понимала. Но лишь после встречи с Джонасом ей стало ясно, что некоторые черты его характера: нежелание останавливаться на достигнутом, умение находить пути к достижению поставленной цели, внутреннее спокойствие, уверенность в себе, эгоцентризм, — достались ему по наследству. Нынче же, под постоянным влиянием отца, он все более становился Кордом, а то, что было в нем от матери, сходило на нет. О Джонасе говорили, что он не терпел возражений, что становился безжалостным, если кто-то перебегал ему дорогу. Тони оставалось только гадать, не пошел ли Бат в отца и в этом.

У Бата начала развиваться дальнозоркость, и он носил в нагрудном кармане очки в роговой оправе, которые время от времени водружал на нос, становясь похожим на филина. В сравнении с отцом он с большим тщанием относился к своей одежде, и нью-йоркские портные подгоняли ему костюмы точно по фигуре. Время отнеслось к нему куда более милосердно, чем к Джо-Энн. Он разве что стал еще красивее.

Ему уже исполнилось тридцать два. Тони — тридцать один. Если они все-таки собрались бы пожениться и создать семью, то наступил самый подходящий момент. Но для этого требовалась решимость с обеих сторон. А вот она не знала, чего же ей хочется. Условие, поставленное им девять лет тому назад в Лексингтоне, оставалось в силе. Он хотел, чтобы его жена вела домашнее хозяйство и воспитывала детей. Он хотел, чтобы его жена стала частью его жизни. Он говорил, что во многом пересмотрел свои взгляды, но она опасалась, что это всего лишь слова.

Тони сказала, что в свое время согласится стать женой и домохозяйкой. Она сказала, что откажется от карьеры и посвятит двадцать лет воспитанию детей. И ни один встреченный ею мужчина не выдерживал конкуренции с Батом. Однако… Очень уж много в нем было от Джонаса. И становилось все больше.

3

Джо-Энн сидела на диване рядом с отцом и пила шотландское. Очень довольная собой. Оба ее родителя злились. А она вышла замуж за мужчину с самым большим «игрунчиком» в Калифорнии и ясно дала ему понять, что отныне «игрунчик» этот будет ублажать только ее, как сказано в Библии, потому что в противном случае она просто отрежет его. Она — Корд. И он должен зарубить это себе на носу. Джонасу, возможно, не нравилось, что она получила в наследство многие черты его характера, но она получила, а потому могла постоять за себя, к его несомненной досаде.

Он считал, сколько стаканов она выпила. Как и Моника. И Бат. Ну и черт с ними.

Она — Корд, и ей не нужны другие Корды. Она ничуть не хуже их, и она вышла замуж за человека, который может заработать на жизнь. Джонас хотел подмять под себя Бата, но едва ли у него возникало аналогичное желание в отношении мужа своей дочери. Да и потом, не всесилен же этот Джонас.

4

Тело Бата редко напоминало ему о раздробленных ребрах и разорванной плоти. Но иной раз рана, полученная на Людендорфском мосту, начинала ныть. Боль приходила в самое разное время, пронзая правый бок. Почувствовал он ее и в этот вечер. Виной тому, решил Бат, тяжелый чемодан, который он нес в правой руке, выходя из самолета, доставившего их с Тони на ранчо.

Бат подошел к камину, перекинулся несколькими ничего не значащими фразами с Биллом Толлером и Беном Парришем, наблюдая за остальными, чувствуя на себе их взгляды. Одет он был в твидовый серый пиджак, темно-серые брюки, белую рубашку с узким галстуком в мелкую полоску.