Обедали мы втроём: я, Катрин и Иван Никанорович.
– Расскажите о себе, – почти сразу начал дворянин. – Вы вызвали большой переполох по всей округе и моё любопытство. Прям, не терпится узнать, из-за чего весь этот шум. Сегодня утром меня уведомили, что на вооружённый конвой, сопровождавший заключённых, было совершено нападение. Неизвестный, предположительно сильный, перебил всю охрану и нескольких сотрудников Особой Императорской Службы, и освободил одну очень опасную преступницу. Разумеется, мне сообщили чуть больше, чем полагалось, да и, признаться, я в курсе событий, которые происходили и происходят в Оханске. Весь этот конфликт в роду Птахиных – ужасно неприятная вещь. Но что я вам буду рассказывать? Вы же и без меня это прекрасно знаете, так ведь? Вы, Михаил, весьма известны в наших краях. Так из-за чего сыр-бор на этот раз?
– Произошло некоторое недоразумение, – сказал я. – Моя дружинница оказалась в затруднительном положении, и мне пришлось решать эту проблему.
– Усеяв свой путь трупами, – ухмыльнулся сквозь усы Иван Никанорович. – Интересные у вас методы.
– Какие есть.
– В любом случае, вы проявили благородство, защитив своего человека, и храбрость, не побоявшись пойти против превосходящих сил. Это делает вам честь, – польстил мне помещик. – Надо же, как порой складываются обстоятельства. Никогда бы подумал, что у меня в гостях окажется Михаил Птахин. О вас ходят легенды.
– И что же эти легенды говорят?
– Много чего. Якобы вы обладаете необычными и очень мощными чарами, якобы в битве родов вы победили семерых сильных, да и о бойне в доме на улице Первоапостольской мне тоже известно. Последнее, что я слышал о вас: вы перешли на сторону младшей ветви после того, как род Птахиных разделился.
– И откуда же вы обо мне столько знаете?
– А вы думаете: человек, живущий в такой глуши, не может быть в курсе происходящего? Оханск у нас под боком, пара часов пути, многие вести до нас доходят. Да и знакомства тоже кое-какие имею. И знаете, что интересно? Наши с вами судьбы чем-то похожи. Я ведь тоже некогда был изгнан из боярского рода. Да, именно, вы не ослышались. Я – изгнанный. Я прекрасно знаю, что таким, как мы, приходится самим устраивать свою жизнь без чьей-либо помощи.
Иван Никанорович поведал о себе. Был он незаконнорожденным сыном боярина Бельского. Рос в отцовском имении, служил отроком до восемнадцати лет. Его главным несчастьем стало то, что он унаследовал чары своего рода. Обычно бастарды, появившиеся на свет от союза сильных и немощных, не обладали никакими способностями, но Иван Никанорович стал исключением. И это принесло ему некоторые неприятности. Само собой, юному бастарду не позволяли тренировать чары, более того, семейство его невзлюбило и даже отказалось принять в младшую дружину.
И тогда Иван Никанорович понял, что служение роду – не его стезя. Он покинул отчий дом и отправился искать счастья на государственной службе. Поступил в офицерское училище и, отучившись, оказался в армии. Бывал на Кавказе, причём в то же время, что и мой отец, дослужился до капитана и, выйдя в отставку, начал строить карьеру на гражданском поприще, а вскоре получил дворянский титул за заслуги перед Отечеством. Но потом его внезапно переклинило, он осознал тщетность своего занятия, бросил карьеру, приобрёл на скопленные сбережения поместье и завод, и с тех пор уже почти десять лет жил в своё удовольствие.
Я поинтересовался, как так получилось, что у него три жены. Иван Никанорович и об этом рассказал. Первая его, старшая жена, была мещанкой. Познакомился он с ней, когда только вернулся из армии. Остальные две были из крепостных. И обе – не из его поместья. Одну Иван Никанорович выкупил у своего приятеля-офицера, другую выиграл в карты у соседа-помещика. Зачем женился? А просто так. Захотелось. Даже несмотря на то, что это запрещалось законами, и на то, что дворянин, женившийся на простолюдинке, выглядел не лучшим образом в глазах общества. Ивану Никаноровичу было класть с прибором на эти, как он выразился, «несущественные мелочи». Потом, конечно, все браки, кроме первого, церковный синод признал недействительными и записи о них вымарали из метрических книг, но пожилого дворянина это мало беспокоило.
– Я всю жизнь служил, – сказал он, – роду служил, царю-батюшке служил, так что теперь, не имею права пожить в своё удовольствие? Захочу и четвёртую жену заведу.
Я тоже немного рассказал о себе: о том, как и почему меня изгнали Барятинские, о своих способностях, о том, как я попал к Птахиным, и как оказался под патронажем младшей ветви, которая теперь стала независимым родом.
– Я же говорил, мы с вами, Михаил, чем-то похожи. Не зря я решил пообщаться с вами. Тут, в поместье, порой скука смертная, но нет-нет, да происходит что-то любопытное. А в остальном – тишь, да благодать, если, конечно, не считать последних событий в Оханске. Но император, видимо, подумал, что нам мало стычек, и решил устроить бойню похлеще. Нелепо это, не находите? – Иван Никанорович усмехнулся. – Война вообще нелепая вещь, а эта – в особенности.
– И это говорит человек, полжизни прослуживший в армии? – удивился я.
