– Быка бы сейчас съел, – признался я.
– Я скажу, чтобы тебя накормили, – Катрин отложила книгу и ушла.
Отобедал я вместе с Иваном Никаноровичем. Он справился о моём самочувствии и предложил своего водителя, чтобы тот отвёз меня в Оханск. Я с радостью согласился. Раз предлагают – зачем отказываться?
Напоследок дворянин заговорил о Катрин. Её на этот раз за столом не было.
– Слушайте, Михаил, вы не думали, что делать со своей дружинницей? Если учесть, сколько она всего натворил, ОИС от неё просто так не отвяжется.
– Я хотел отвезти её Ижевск и сделать новые документы, – сказал я. – Ей надо залечь на дно.
– В Сибири легче затеряться. Но сейчас у меня к вам иное предложение. Можете оставить Катрин тут, в поместье на некоторое время. Здесь её разыскивать никто не станет, а мне в эти непростые времена не помешает хорошая охрана.
– Уж не подумываете ли вы и её себе в жёны забрать? – пошутил я.
Иван Никанорович рассмеялся:
– Стар я стал, со своими бы справиться. Да не переживайте, мои помыслы чисты. Наслышан я о ней, что очень уж хорошо стреляет. А мало ли что может свалиться на мою седую голову в такие-то неспокойные времена? Жалование буду платить, какое скажете. А когда она вам понадобится вновь, заберёте.
Я почесал затылок: а ведь действительно, предложение интересное. И у Катрин найдётся подходящее занятие, и у меня не будет болеть голова о том, куда её девать. Пожилой дворянин выглядел человеком надёжным: меня он не сдал, пока я валялся в беспамятстве, так зачем ему сдавать Катрин?
– Но её не только полиция разыскивает, – предупредил я. – Катрин утверждает, что сбежала от своего рода, нарушив клятву. Теперь Птахины желают вернуть её, чтобы устроить суд.
– Любопытная история. И почему же ей взбрело такое в голову?
Я рассказал об идее, владевшей умом дружинницы, из-за которой она преступила клятву.
– И вы действительно собираетесь основать новый род? – удивился Иван Никанорович.
– Ещё не решил, да это сейчас и не важно. Просто есть опасение, что Катрин всё выдумала, а на самом деле, подослана шпионить за мной. Я лишь предупреждаю насчёт возможных последствий.
– Я видел, как она о вас заботилась, – сказал пожилой дворянин, – не знаю, подослал ли кто её, но девушка очень искренне вам служит, как будто вы для неё – самый близкий человек на этом свете. Я не заметил в ней лукавства. А уж его я повидал немало на своём веку. Впрочем, спасибо, что предупредили: попробую узнать точно, имел ли место в Нижнем Новгороде подобный инцидент.
Перед отъездом я встретился с Катрин, спросил, как она смотрит на то, чтобы остаться на какое-то время в поместье, поработать в охране. Девушка согласилась.
– Ничего не могу гарантировать, но возможно, ты мне ещё пригодишься, – я улыбнулся.
– Буду ждать, – лицо Катрин аж засияло от радости.
Всю обратную дорогу я думал о разговоре с дворянином Горбатовым, о будущем страны и о том, к чему приведёт война. В душу запали слова Ивана Никаноровича по поводу Катрин. Может быть, он прав? Может, он увидел то, что я не замечаю? Если Катрин действительно собралась мне служить, это же полностью меняет дело! Я ощутил, как радость наполняет моё сердце. «Да нет же, ерунда. Ничего это не меняет, – возразил я сам себе. – Всё останется по-прежнему».
Под конец поездки опять разболелась голова. Чёртова боль не отступала, и это вызывало беспокойства.
Когда я приехал в поместье Птахиных-Свириных, меня ждал суровый разнос от Ольги Павловны и очень неприятный сюрприз, который буквально поверг меня в шок.
Ольга Павловна была на меня очень сердита. Её возмутило то, что я без предупреждения пропал на несколько дней. Отчитала она меня, как нашкодившего мальчишку. Я извинился, объяснил ситуацию. Рассказал про появление в городе Катрин, про то, как её взяла полиция, и как мне пришлось ехать в ночь на поезде, чтобы освободить её.
Ольга Павловна хмурилась, слушая мой рассказ. Она сидела в кресле у камина в своём просторном кабинете. Рядом на столе в бокале краснело вино. Я стоял напротив. Вопреки обыкновению, Ольга Павловна даже не предложила присесть, выказывая тем самым недовольство моим поведением.
— И ты просто взял и напал на конвой из сотрудников Особой Службы? — строго посмотрела на меня боярыня. – Ты совершил опрометчивый поступок. Наживаешь врагов там, где их не следует наживать. Если предъявят обвинения, мы тебя вряд ли сможем защитить, ты хоть понимаешь это?
– Я понимаю. Я действовал, полностью осознавая риски. Вряд ли кто-то узнает, что побег организовал я. Им придётся попотеть, чтобы доказать это.
— Ладно, вопрос этот оставим на потом. Меня больше беспокоит другое: что в городе делала дружинница Птахиных? И почему ты отправился её спасать?
Я не хотел рассказывать о мотивах Катрин. Моё намерение основать собственный род я держал в тайне ото всех. Я и сам не был твёрдо уверен, что сделаю это, к тому же распространяться о подобных вещах направо и налево казалось не очень разумным. Кто знает, как воспримут окружающие, и не решат ли они воспрепятствовать мне? Если я совершу задуманное, это станет грандиозным событием, прецедентом, ранее невиданным, поэтому, чем меньше народу посвящено в мои планы, тем лучше.
