Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - [68]
- А как теперь с "Новым миром"?
- Теперь никак. Там никого не осталось из близких и понимающих. Чужие мне и литературе люди.
И вдруг с мальчишечьей улыбкой:
- На, подержи…
Держу в руках Диплом лауреата Государственной премии СССР" Премия за "Обелиск" и "Дожить до рассвета". Василь снова роется в шкатулке:
- Что-то не нахожу тут твою телеграмму. Куда я ее девал?.. Ага, вот она, нашел…
…Три года назад я был на Смоленщине, где проходили Дни литературы, посвященные Твардовскому. Твардовский родился 21 июня, Быков - 19. И, зная их взаимное расположение друг к другу, я послал из Починка в Гродно телеграмму, объединив имена и даты. И закончил: "Будь здоров, Василий Быков! Будь здорова, вся родня!.."
- Жене очень понравилось твое приветствие. Ты, единственный, еще и про родню вспомнил. И она переписала телеграмму крупными буквами, красками и на двери входной вывесила, как поздравительный плакат - пусть все видят и читают.
Копаясь в книгах, он спрашивает:
- Ну что тебе подарить? Двухтомник я тебе подписывал. Надо бы с тех полок, да у меня по одному экземпляру у самого. А многих книг и вообще нет: где-то издают и не считают нужным хоть одну прислать. Ага, вот в твердом переплете "Волчья стая", у тебя такой не может быть. Их всего с десяток напечатали. Пусть у тебя будет.
Быстро подписывает. На мой вопрос о том, что теперь пишет, отвечает:
- Сейчас ничего не пишу.
Помню, что так он говорил и в прошлый и в позапрошлый раз, и в Минске при встрече, и в Могилеве, и в Полоцке: "не пишу", "больше о войне писать не буду", "не в русле" и "вообще до пятидесяти было не так, как после пятидесяти…" И я слегка улыбаюсь, слушая эти его слова, в очередной раз подчеркивающие лишь писательское суеверие: не говорить о том, что в работе и не доведено до конца.
- Не улыбайся, я в самом деле чувствую возраст. А может, и силы уже не те. Вот ты можешь еще лет десять, а то и больше работать активно. А у меня уже так не получается. Наверное, прошлое сказывается. Все-таки и война, и столько было за последние десять лет литературных и жизненных мук. Трудно представить даже самому.
(Господи, ему же только 52 недавно исполнилось. И в расцвете его талант).
- А что теперь? По-прежнему чувствую себя одиноким, хотя и окружен вниманием. Отделением почти не занимаюсь, после съезда еще ни разу не собирал. Предлагал, чтобы Карпюку отдали - не хотят. Так получаю свои 80 рэ. А в центре всех дел, всех занятий - в основном сам Алексей. То надо ему бумажку подписать, то просит ходатайствовать о двухтомнике к 60-летию своему, хотя и сам не знает, что включить в него. То помогаю ему машину добыть, чтоб картошку привезти, в обком звоню. Был бы он секретарем - сам бы и подписывал, и звонил, и добивался… А больше всего времени занимает переписка. Все шлют книги, всем надо отвечать. Да и обижаются, даже напоминают, если не сразу отвечаю. А писать многим просто нечего, некоторые книги лишь бегло пролистываю. А ведь люди ждут. Вот из Иркутска прибыло письмо, какой-то литературный клуб проводит обсуждение книг Валентина Распутина. А я его знаю. Надо написать им мое заочное выступление, хотя они даже просят, чтобы я приехал. А когда все это делать? Но, конечно, отвечаю, пишу, когда могу, помогаю. Хочется все успеть…
Тихо в доме. Сын спит. Кайра тоже прикорнула на диване. Пьем из фляжки еще какой-то коньяк (драгоценнее капли "от Межелайтиса")… Смотрю на часы.
- Не смотри. Я рад тебе… Тут, знаешь, в последнее время, особенно летом, столько звонков. Все просят, да что там – настаивают на встречах. Группа ученых из Питера, под Гродно работают, звали выступить у них за городом, не приехал, обидел людей науки и совестно как-то мне, не по себе. А у меня просто не получилось: на родину в Ушачи уехал. Да и какой из меня выступающий, ты знаешь, веселенького не рассказываю, побасенки не читаю, сатиру и юмор не пишу. Очень часто звонят режиссеры, сценаристы, актеры, все считают своим долгом выразить, высказать.
- А как, кстати, Плотников-Сотников? - вспоминаю о неравно законченном фильме "Восхождение".
- По-моему, получился хороший фильм.
Знаю, что Быков всегда о фильмах по его произведениях отзывался критически, чаще всего просто их не принимает, и на этот раз такая его оценка радует и меня:
- Слава Богу! Наконец-то!..
- Фильм даже больше, чем хороший. И Плотников. И сама Лариса Шепитько - молодец! - настоящий режиссер!
…До двери он провожает меня вместе с Кайрой. И она тоже смотрит на меня своими умными ласковыми глазами.
- Не заблудишься? Значит, вниз, а потом все влево, влево и выйдешь к площади, а дальше ты уже помнишь…
Обнимаемся… И он остается на пороге, одинокий, в свитерке, в легкой курточке, рядом с Кайрой.
7 октября. Длинный телефонный звонок. Междугородный. Владимир Межевич. Взял творческую командировку. Но заболел и никак не доберется до Витебска. Прислал письмо, такие печальные строки, что я расстроился на весь день.
“Давід Рыгоравіч, прывітанне! Сёння ў мяне вельмі сумны дзень. Праз гадзіну іду на пахаванне чалавека, якога не толькі паважаў, аде па-брацку любіў. Зусім нядаўна мы з ім гулялі ў парку імя Горкага. Гэта было незадоўга да нашай паездкі ў Гродна, Я гавару пра Навума Саламонавіча Перкіна. Цудоўны быў чалавек. Пухліна мазгоў. Аперація і хуткая смерць. Сумна. Кашчавая ходзіць побач і сякерай высякае сяброў…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знатокам и любителям, по-старинному говоря, ревнителям истории отечественных специальных служб предлагается совсем необычная книга. Здесь, под одной обложкой объединены труды трех российских авторов, относящиеся к начальному этапу развития отечественной мысли в области разведки и контрразведки.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.