Вилли - [11]
В общем, Володя выстрелил из своего специального стартового пистолета, и мы погнали. Сначала было ужас как неудобно — все вокруг едут, того и гляди воткнёшься в кого-нибудь! И Комарик долго не мог стартовать: хотя Марк опустил ему седло, всё равно его велосипед был больше, тяжелее, чем Вилли. Но наконец и он поехал. А я решил свернуть, объехать толпу. Это не жульничество, я же не срезаю, а наоборот! Зато еду один, свободно. Комарик отстал, и я не стал его дожидаться. Соревнования всё-таки!
Очень здорово было ехать по парку. Камешки шуршат под колёсами, чуть шелестят листья — тихо так; кажется, я один тут прорезаю тишину, и за моей спиной опять она — тишина. Как будто след от лёгкой лодочки: пройдёшь по тихой воде, она разойдётся волнами — и опять тихо. Я ведь никогда ещё так не ездил — на скорость. Ой! Ветка хлестнула по лбу — хорошо, не в глаз! Я видел сквозь кусты других ребят. Дорожка там узкая, попробуй обгони! А я уже здесь — вылетел на перекрёсток, и правда оказалось, что мы с Вилли обогнали многих, ура!
— Ты откуда взялся? Нечестно, нечестно так!
— Да всё честно, мы же по прямой, а он объезжает!
Мы с Вилли немного проехали вместе со всеми, но потом мне надоело. Как-то глупо — просто по прямой дороге ехать. И мы опять свернули в объезд.
Мелькают ветки, шуршат камешки на дорожке. О, какая лужа! Какая! Ну теперь точно вся спина мокрая, можно дальше в любую грязь… За ветками кустов мигнуло что-то красное — а, это флажки, значит, трасса совсем рядом, правильно едем!
Кажется, невозможно на велосипеде устать. Только если в горку, тогда — да, тяжеловато… Зато потом! Вниз — ух! И только ветер в ушах, и солнечные блики кругом. Весь парк пятнистый, как оленёнок. И мы вылетаем к пруду — да, и на воде блики слепят глаза.
Среди жёлтых водяных лилий плавают утки. Увидели меня — раскрякались! Смешные какие. Но нам с Вилли некогда, мы дальше едем. Кажется, нам туда. Ух какая крапива здесь! Надо бы остановиться и откатать штанину, чтобы не лупило по голой ноге. (Я закатал левую, чтобы не попала в цепь.) Но крапива! Ой, ай, даже по рукам попало!
Наконец кончились эти заросли — дальше, дальше, быстрее!
Вдруг начался какой-то странный лес, корявый, тёмный. Мне даже не по себе стало. Мы остановились.
— Только не сходи с дорожки, — предупредил Вилли.
— Почему?..
— Тише, тише… Ты что, не видишь? Смотри!
И я увидел тень, которая метнулась к дуплу, хлоп — и пропала.
— Вилли! Кто это?
— Смотри, смотри!
Я обнял Вилли за руль, положил голову ухом на руки. И сощурил глаза, чтобы смотреть сквозь ресницы. И стоял так тихо-тихо, будто я — это совсем не я, а что-то неживое. И увидел — сухие листья, ветки… Ой! Шевелится…
— Видишь? — спросил Вилли. — Это тоже город, лесной.
Сначала я только слышал, а потом и увидел их, жителей. Они бегали друг к другу в гости, шуршали в траве. Но так быстро, что трудно было разглядеть. Потом упала сосновая шишка. Но тот, кто её кинул, уже убежал. Наверное, они лущат шишки, как белки. Собирают семена. Где они живут? Наверное, в этих пнях, в корявых стволах… И, наверное, дома у них плетёные коврики из травы. Я открыл глаза как следует, чтобы рассмотреть, — и, кажется, взмахом ресниц спугнул их. Что вот они там? А как они зимой? В спячку, может, впадают? А в большом дупле у них может быть школа. И там сейчас перемена. Смотрят тихонько и хихикают. Надо мной! Я тут уши развесил, а у меня же гонка! Скорее, вперёд!
Я помахал рукой неизвестным жителям, переехал овраг, а потом ручей по узкому мостику.
Потом мы выехали к тихой речке, к ржавому старому причалу. И дорожка кончилась. А я только сейчас окончательно понял, что здесь нет никакой трассы.
Не знаю, сколько мы плутали по лесу. Хорошо, что я был не один, — Вилли всё же гораздо лучше ориентируется на местности. Именно он вырулил наконец на широкую дорогу, на которой висел красный флажок. И мы погнали. Я уже устал довольно сильно: из-за узких лесных дорог, из-за того, что заблудился и боялся, да и просто из-за бесконечных лесных вверх-вниз. Но когда мы выехали обратно к школе, передо мной ещё ехал один велосипедист. И я понял, что могу обогнать его!
— Давай, Вилли!
И мы дали. Вдвоём, изо всех сил! И конечно, мы догнали бы его и обогнали, если бы… Если бы я не разглядел цифру «14» на его спине. Комарик.
«Не последним приедешь — и ладно», — сказал ему перед стартом Марк.
И я отпустил педали. И поехал легко-легко, в своё удовольствие.
Ну и что. И пусть последний.
— Ты чего так долго? — спросил потом Комарик.
— Заблудился, — честно ответил я.
Я видел, что он рад — тому, что он не последний. А когда мы шли домой, Вилли сказал мне:
— Зато ты видел больше всех.
Теория четырех красок
В понедельник Марк сказал мне «привет». Вообще понедельник был неплохой день.
На следующей перемене я подошёл к нему и увидел, что он чертит что-то в блокноте. Коряво, правой рукой. Я раньше не знал, что он левша, а теперь запомнил. У него как раз левая рука в гипсе.
— Трудно правой? — спросил я.
— Да, неудобно, — ответил он, — но это полезно. Другое полушарие мозга включается. Вообще полезно вторую руку развивать.
Я взял ручку и левой рукой накорябал: «Вилли». Получилось так себе, но Марк разобрал.
