Ветроум. Странное, страшное, смешное в повседневной жизни русской провинции XVIII – начала XX века - [48]
Да, миссионером отец Иосиф был ревностным. Он не останавливался перед необходимостью отбирать удмуртские святыни – воршуды (ящички с сакральными предметами), уничтожать языческие мольбища и кереметища, в которых, как он формулировал, язычники поклонялись «злому духу». О нём и его подчинённом, священнике-миссионере Петре Мышкине, рассказывали историю, звучавшую наподобие житийной легенды. Это сюжет о чудесном спасении от лютой смерти, которую готовили самоотверженным пастырям разъярённые язычники. Случай известен по текстам, вышедшим из-под пера Степана Крекнина – их коллеги и преемника по делам инородческой миссии в Глазовском уезде. Упоминал об этом в своей книге и П. Н. Луппов, ссылавшийся на Крекнина. Передавали, что инородческий миссионер Иосиф Стефанов в 1851 году намеревался уничтожить «языческое кереметище» в деревне Вениже. Когда он отобрал воршуд, язычники схватили Стефанова и Мышкина, задумав их сжечь живьём. Уже запылали костры, как вдруг разразилась страшная гроза. Молния попала в дом «главного жреца», и злодеи, испугавшись, разбежались[342].
В 1845 году обнаружилось, что в Малмыжском уезде Вятской губернии вотяки приносят жертвы скотом, птицей, хлебом, кумышкой «злому духу» как в полях, так и в «домашних чумах своих». Тогда для производства следствия в этом уезде привлекали всё того же глазовского протоиерея Стефанова[343].
В своём рапорте от 28 декабря 1856 года отец Иосиф докладывал епископу Вятскому и Слободскому Елпидифору, что в новокрещенских приходах Глазовского уезда вновь появились вотские (удмуртские) «молитвенные капища», предназначенные «для богослужения по обрядам язычествующих вотяков». По его мнению, это происходило «от тайных противодействователей проповеди Слова Божия». Он сообщал, что «всеми мерами» постарался открыть таковых, при «нарочито усиленном навещении приходов». Интересно, что в докладе по этому делу уездного земского исправника губернатору сделана оговорка: «вотские чумы, названные глазовским протоиереем Иосифом Стефановым молитвенными капищами». И сам губернатор, адресуя свои соображения епископу, повторял это уточнение: «вотские чумы (называемые протоиереем Стефановым молитвенными капищами)»[344]. Заметно, что отец Иосиф предпочитал использовать совершенно определённую, жёсткую лексику, рапортуя наверх о «капищах» (которые он решительно искоренял), в то время как местный полицейский чиновник сообщал всего лишь о «чумах», то есть шалашах. В итоге все обрядовые постройки были уничтожены до основания.
«Братья во Христе любезные младенцы»
В областном архиве, среди бумаг Вятской духовной консистории, обнаружилось письмо Иосифа Стефанова, датированное 10 мая 1848 года.
Отец Иосиф адресовал своё послание «Вятского Трифонова монастыря отцу казначею Клименту». Он просил: «Сделайте Ваше величайшее одолжение – потрудитесь просмотреть препровождаемую при сем программу о вотяках и оказать мне Вашу помощь в собрании следующих сведений». Далее он указывал, какие конкретно этнографические и лингвистические сведения его интересовали. К письму приложена «Программа сведениям о вотяках»[345].
Сведения об адресате отца Иосифа, иеромонахе Вятского Успенского Свято-Трифонова монастыря отце Клименте, приведены в работе П. Н. Луппова (в основном о переводческой деятельности). В недавнее время сведения о нём были собраны и опубликованы в обширной книге Е. В. Кустовой по истории этого монастыря.
В миру отца Климента звали Кириллом Кулевым. Ту же, довольно редкую, фамилию носил живший в 1830-х годах в уездном городе Слободском «его благородие» Никанор Петрович Кулев, дядя семинариста Фёдора Пинегина. В их роду почти все были духовного звания (подробнее – в 10-й главе). Отец Климент был вятчанин, родился около 1799 года, умер в 1853 году. В 1817 году завершил обучение в Вятском духовном училище, с 1820 года служил священником, в том числе в Балезинском приходе Глазовского уезда, где обитало много удмуртов. В Балезине затем священствовал и его сын Михаил. Монахом Успенского Трифонова монастыря отец Климент был в 1845–1852 годах. Заметно, что он отличался своевольным нравом. Он интересовался удмуртами и знал удмуртский язык. Принимал участие в организовывавшихся Библейским обществом переводах на удмуртский язык Священного Писания. В одном из документов отец Климент был охарактеризован как «достаточно знающий Вотский язык». В 1846 году его пригласили в качестве корректора печатного перевода Писания, который издавался в типографии Казанского университета, и он довольно долго находился в Казани. В сентябре 1852 года он и сам представил в Вятскую духовную консисторию подготовленный им перевод Евангелий от Луки и от Иоанна (правда, его рукопись так и не напечатали). А 12 июня 1848 года отец Климент сообщал, что ему поручено одним протоиереем собрать сведения о вотяках, которых он, дескать, и прежде любил, и ныне почитает «яко братьев во Христе любезных младенцев». Вот только из-за монашеских послушаний он не может по такому делу отлучаться[346]
