Вести приходят издалека - [8]

— Олег Иванович, а вот представьте, что некий ученый нашел путь, выход в эту единую информационную среду, канал доступа. И даже создал прибор, позволяющий каким-то образом находить и распознавать заархивированные файлы тех душ, которые давно уже совершили переход из мира живых в базу данных мертвых. И научился частично активировать эти программы, получая от них некую информацию. Как вы считаете, была бы от этого какая-нибудь практическая польза? И вообще, возможно ли такое хотя бы теоретически?

— Э-э, как вы, милочка, далеко хватили! Этот ваш воображаемый ученый, который создал бы такой прибор, уподобился бы самому Создателю! И практическая польза была бы поистине колоссальна. Представьте, к примеру, что вовсе не надо биться над доказательством теоремы Ферма, можно просто взять и спросить об этом самого Ферма, разыскав его душу. Для науки проникновение в эту информационную среду стало бы гигантским, ни с чем не сравнимым прорывом! Нобелевская премия, не меньше! Но это, увы, совершенно невозможно. Не родился еще такой ученый, которому удалось бы сделать такое гениальное открытие.

— Мне думается, Олег Иванович, такой человек не только родился, но даже уже и умер. Но за годы жизни и научной деятельности он успел и найти канал перехода, и создать тот самый прибор, и даже накопить экспериментальный материал…

Лицо Бураковского вдруг покраснело, глаза вылезли из орбит, и неожиданно он расхохотался таким оглушительным басом, что пассажиры подскочили в креслах, а проводница в ужасе вылетела из своего купе.

7

Дверь ей открыл Тимка, высоченный семнадцатилетний красавец. Маша, приподнявшись на цыпочки, чмокнула сына в смуглую щеку и скинула в его руки куртку и сумку.

— Мамуся, мой скорее руки, мы тебя кормить будем. Кузя уже второй час колдует, все боялся, что электричка опять опоздает и все остынет.

— Привет, теть Маш!

Из дверей кухни высунулось светлоголовое создание, парнишечка в цветастом переднике на голую грудь.

— У нас сегодня борщ и гуляш с макаронами.

Через десять минут все сидели за столом в уютной кухоньке и уплетали темно-бордовый борщ, забеленный жирной рыночной сметаной.

— Кузьма, это восторг! — поражалась Маша. — И где ты этому всему учишься?

— Так в интернете, — расплылся в улыбке Кузя.

Кузьма был уверен, что в институт ему не поступить, а потому усердно учился готовить и планировал прямо после школы двинуть в пищевой техникум учиться на повара. И это по единственной причине: он смертельно боялся призыва и надеялся, что после такого техникума в армии он окажется где-нибудь при кухне.

Тимур тоже был уверен, что на юридический факультет — предел его мечтаний — он не поступит, и морально готовил себя к школе милиции. Впрочем, он армии не боялся и считал, что такому шкафу, как он, там самое и место.

Маша тайком посмеивалась над мальчишками: они учились в одиннадцатом классе той же самой школы на городской окраине, в которой она и сама когда-то училась. Благодаря директору, руководившему здесь уже сорок лет, школа осталась совершенно прежней, с сильными и требовательными учителями и прекрасным образованием. За медалями ребята не гнались, хотя у Тимки были на это все шансы, если он не запорет сочинение. Да и Кузя учился легко и не без удовольствия.

Рокотова давно уже поговорила, где и с кем нужно, и на юридическом, и на факультете вычислительной техники, куда, как она знала, мечтал попасть Кузьма. Ума для поступления у них хватит, Машины усилия и старые связи требовались для того, чтоб ребят не зарубили случайно. Что греха таить, конкурс на эти специальности давно уже формировался из одних блатных. Пришли времена, когда учиться идет не тот, кто успешно сдаст, а тот, кто удачно даст. Для своих сыновей можно и потревожить старых друзей.

Строго говоря, сыном Маши Рокотовой был только Тимур Каримов, плод ее первой любви и студенческого брака. А вот Кузя — это отдельная история.

Давным-давно, когда Тимке было шесть лет, он вдруг заговорил с мамой о том, что такое домашний питомец, и Маша поняла, что сын хочет завести зверюшку.

— Мамочка, а ведь правда, что питомец всегда-всегда живет дома? Его ведь не выгоняют на улицу?

— Ну, конечно, правда. Зачем же заводить животное, если не можешь взять на себя ответственность? За ним ведь надо ухаживать, кормить, гулять с ним вместе, чтоб его никто не обидел.

— И я буду его кормить?

— Будешь кормить.

— И мы не будем его бить и обижать, правда?

— Тима, я думаю, ты и сам знаешь, что ты не будешь обижать своего любимца.

— Тогда можно я его сегодня приведу? — радостно закричал мальчик.

— А кто же это будет? — с улыбкой спросила Маша.

— Это будет сюрприз! — деловито сказал малыш и побежал на улицу.

— Надеюсь, это будет не крокодильчик, — вслед проговорила мать.

Примерно через час в дверь позвонили, и Маша увидела на пороге Тимура, который держал за руку тщедушное существо: мальчика на вид лет пяти, худого, грязного и бледного, со спутанными беленькими волосенками, с синяками на ногах, смешно торчавших из замызганных шорт. На ногах мальчика были домашние тапочки, а рубашки не было вовсе.

— Здравствуйте, — пролепетало создание.