Вести приходят издалека - [10]

В качестве благодарности Маше пришлось пойти с Ильдаром в дорогой ресторан, а потом он уговорил ее поехать в красивый номер фешенебельной по провинциальным меркам гостиницы. Утром Каримов спросил нежившуюся под пышным одеялом Машу, понравилось ли ей и не останется ли она с ним снова. Она честно ответила, что понравилось и что не останется, пообещала звонить, если что, с удовольствием поцеловала Ильдара в губы и поехала на работу, через полчаса забыв о нем до следующей встречи…

Вечером она зашла в больницу, где лежала Катька, и сообщила дрожащей от ужаса бабе, что Кузя пока будет жить у нее и чтоб та не смела к нему соваться. Катя, которая, «падая с лестницы», не только сломала ноги, но и разбила себе все лицо в сплошной синяк, только кивала, называла Машу благодетельницей и повторяла, что «больше ни в жизнь…»

И зажили они втроем: Маша и два ее сына, Тимур и Кузьма.

И вот они выросли.

Тимур был копией Ильдара: черноволосый, с большими темными глазами и смуглым лицом. В свои семнадцать лет он был уже рослым, широкоплечим и узкобедрым юношей, еще не полностью утратившим детскую нежность линий и от того похожим на молодого львенка.

Кузя тоже вытянулся, но остался тоненьким и бледным, совсем прозрачным. Почти совершенно белые кудряшки, грустные голубые глаза и мягкие губы делали его чуть похожим на девушку. Многие их одноклассники жили в окрестных дворах и помнили историю Ярочкина, некоторые пытались делать двусмысленные намеки на дружбу Тимура и Кузи, но пара расквашенных Тимкиным кулаком носов быстро всех успокоила. Кроме того, девчонки липли к названным братьям, как пчелы на мед. И если Тимка был к этому как-то по-детски равнодушен, то Кузьма умудрялся одаривать своим вниманием по несколько девиц одновременно. Когда Маша попыталась заговорить с пацанами о контрацепции, боясь, как бы какая-нибудь из «пчелок» не забеременела, Тимка заявил, что теоретически он все знает, а практически ему пока это не интересно и жаль тратить время на ерунду. Кузя же выразил готовность ответить тете Маше на все интересующие ее в этом плане вопросы.

8

Когда Маша допивала чай, Тимка вспомнил:

— Мам, слушай, а помнишь, Вась-Вась говорил, что хочет взять отпуск на огородный сезон?

— Да, он каждый год с мая по сентябрь берет.

Вась-Вась, Василий Васильевич, бодрый пенсионер, подрабатывал, как и Тимур, курьером в Машиной газете. Проезд в городском транспорте у него был бесплатный, а работа позволяла ему не закиснуть без общения.

— А не знаешь, никого не взяли на лето?

— Кузя хочет поработать? — спросила Маша, сдавая свою чашку сыну.

— Нет, Ксюха Иванычева.

— Ксюха так Ксюха… Пусть приходит с паспортом, я похлопочу.

Вдруг до Маши дошло.

— Погоди, Ксюха Иванычева? Работать курьером? Ты серьезно, что ли?

Семья Иванычевых была не просто обеспеченной, а прямо-таки богатой: свой коттедж, две машины, отдых на лучших курортах… Два года назад в семье случилось горе: папа Ксюши, начальник лицензионной палаты, возвращался из командировки. На знаменитых своей опасностью переславских горках, где по узкой дороге длинно тащатся караваны груженых КамАЗов, водитель Иванычева пошел на обгон по встречной полосе и на вершине горки встретился с «Татрой». Уйти вправо было уже нельзя: просвет между машинами был слишком мал…

Ксюше и ее маме пришлось учиться жить без отца и мужа. Конечно, все вокруг понимали, что Елене Иванычевой, не работавшей ни минуты со дня свадьбы, и ее ребенку, ленивой и самовлюбленной Ксении, на сто лет хватит тех денег, которые наверняка остались после его смерти. Уж на такой-то «хлебной» должности Иванычев успел туго набить закрома.

И вдруг Ксюша, которая даже парты в классе ни разу не помыла, фыркая, что ей за это не платят, вдруг решила поработать!

— Знаешь, Тимур, вот за Ксюху я, пожалуй, поручаться не буду. Для нее это очередная блажь, а мне потом за нее краснеть придется, когда ей наскучит.

— Да уж какая там блажь, — встрял Кузьма. — Им с матерью скоро есть нечего будет. Все, что можно, они уже продали, только дом и остался. Да только как его продашь, они же все еще ищут.

— Что ищут?

— Так деньги отцовские!

— Нашли, где искать! Все нормальные чиновники деньги в заграничных банках хранят.

— Так это нормальные, — махнул рукой Тимур. — А у Ксюши отец чокнутый был.

Оказывается, Сергей Иванычев был просто помешан на деньгах и никому их не доверял: ни жене, ни государству, ни заграничным банкам. Он хранил их дома, в тайнике-. На хозяйство жене и на карманные расходы дочери выдавал немалые суммы, но о тратах спрашивал строгий отчет. Он любил повторять, что скопил столько, что не только детям, но и внукам не истратить.

— Вот обрадуетесь, когда я помру, — шутил он. — Никто вас ограничивать не будет. Да все равно не скоро все профукаете.

И вот его не стало. Вдова истратила все наличные на роскошные похороны, немного еще и подзаняла. Друзья и родственники разъехались, Елена с дочерью остались одни в своем доме.

— Ну и сколько денег после папы осталось? — спросила циничная, как многие подростки, Ксюша.

— Доченька, на папиной могиле еще земля не осыпалась, а ты про деньги! — возмутилась мать.