Вёсны и осени господина Люя (Люйши чуньцю) - [8]
Осенью "приходят прохладные ветры, выпадают белые росы. Поют зимние цикады, ястребы приносят в жертву птицу. Приступают к смертным казням"[42], "рождаются холодные ветры. Прилетают дикие гуси, улетают ласточки. Все птицы собираются в стаи, готовясь к отлету"[43], "прилетают дикие гуси. Кулик глубоко заходит в воду и оборачивается ракушкой. Хризантема цветет желтыми цветами. Шакал приносит в жертву зверя и бьет птицу"[44].
Зимой "воды начинают замерзать; землю сковывает холод. Фазан вступает в большую воду, оборачивается устрицей. Радуга прячется, ее не видно"[45], "лед становится твердым; земля начинает трескаться. Умолкают ночные птицы. Тигры начинают ходить парами"[46], "гуси летят на север. Сороки вьют гнезда. Фазан кричит. Самка фазана высиживает птенцов"[47].
В этом перечислении различных природных явлений, характерных для той или иной луны, очевидно использование народных примет, некогда заменявших календарь. Единственное исключение — смертные казни, явно относящиеся к миру не природы, а человека, но здесь они привязаны к первой осенней луне, когда "ястребы приносят в жертву птицу", и вступает в силу жестокая стихия металла. Впрочем, не исключено, что здесь имеет место и путаница, допущенная при переписке.
Все прочее в "Полунных указах" связано с деятельностью человека, представленного главным образом фигурой "сына неба", властелина мира, власть которого ограничена, как мы увидим, лишь "властью" неба-отца.
Первые действия "сына неба", с которыми мы встречаемся в тексте, носят ритуальный характер и связаны с изменением его местопребывания в своих палатах в каждой луне и смене одеяния, убранства и экипажа, а также вкушаемых блюд и утвари в каждое время года и в момент, который теоретически соответствует "центру".
Так, в первой луне весны "сын неба" поселяется в "левых покоях Цинъяна"[48], затем в следующей луне переходит в собственно храм "Таймяо Цинъяна"[49] и, наконец, третью весеннюю луну проводит в "правых покоях Цинъяна"[50]. Летом "сын неба" живет последовательно в левых[51], средних (Таймяо)[52] и правых[53] покоях "Минтана". Затем в связи с тем, что наступает "владычество" стихии земли, т. е. "центра", он в третьей луне лета переселяется в "Тайши храма Таймяо"[54], т. е. в центральные покои всего комплекса. Осенью "сын неба" живет последовательно в левых[55], средних (Таймяо)[56] и правых[57] покоях Цзунчжана; зимой пребывает соответственно в левых[58], средних (Таймяо)[59] и правых покоях Сюаньтана[60]. Затем цикл, естественно, повторяется в новом году.
Если принять за достоверную реконструкцию покоев "сына неба", приводимую Хэ Линсюем, основывавшимся на комментарии Гао Ю[61], то "сын неба" совершает за год полный круг по часовой стрелке, с востока (весна) на юг (лето), запад (осень) и север (зима), с одним отклонением к центру, в центральные покои "Тайши Таймяо", вызванным теми несообразностями в пространственно-временной схеме авторов, о которых говорилось выше. В основном же его кругообразные перемещения повторяют ход солнца в зодиакальной плоскости и совпадают с ним по времени.
Смотря но времени года или, вернее, по тому, какая стихия превалирует в данный момент, меняются облачение и убранство "сына неба", яства, вкушаемые им, ритуальная утварь. Весной он "выезжает в колеснице луань, правит конями — лазурными драконами. Водружает зеленое знамя, облачается в зеленое одеяние, убирается зеленой яшмой, вкушает пшеницу и баранину. Его ритуальная утварь — с "просторным" узором (шу и да)"[62]. Летом "выезжает в колеснице цвета киновари, правит красными конями. Водружает красное знамя, убирается красной яшмой, вкушает бобы и цыплят. Его утварь — <высокая и объемная> (гао и цу)"[63]. Однако в силу все тех же несообразностей в третьей луне лета "сын неба" еще и "выезжает на большой колеснице, правит желтыми конями, облачается в желтое одеяние, убирается желтой яшмой. Вкушает просо и говядину. Его утварь — (круглая и пузатая) (юань и янь)"[64]. Осенью "сын неба" выезжает на боевой колеснице, правит белыми конями с черными гривами. Водружает белое знамя, облачается в белые одежды, убирается белой яшмой. Вкушает коноплю и собачатину. Его утварь — (узкая и глубокая) (лянь и шэнь)"[65]. Зимой соответственно "выезжает на темной колеснице, правит железными скакунами. Водружает темное знамя, облачается в черное одеяние, убирается темной яшмой. Вкушает клейкое просо и кабанье мясо. Его утварь — (просторная и глубокая) (хун и янь)"[66].
Далее в тексте рассматриваются обряды, связанные главным образом с временами года; когда отмечаются как события первостепенной важности: "становление весны"[67], "становление лета"[68], "становление осени"[69] и "становление зимы"[70]. Для "центра", естественно, такого празднества не нашлось, однако в вышеуказанных четырех случаях все же подчеркивается связь этого праздника со стихиями — накануне каждого такого события придворный историограф и астролог докладывает "сыну неба" о признаках проявления той или иной стихийной силы в природе. Дальнейшие действия "сына неба" и его окружения также сообразуются с временем года. После описания этих действий следуют повеления и запреты, после чего следуют представленные в стандартной форме резюме относительно того, какие именно беды постигнут страну в случае, если повеления "сына неба" не будут соответствовать данному времени года. При этом рассматриваются все возможные варианты нарушений принципа соответствия характера указов времени года: так, подробно описываются события, которые должны произойти, если, предположим, в первой весенней луне ввести летние, осенние или зимние указы
