Весной в последний раз споет жаворонок - [50]

Каждый раз я видел здесь белых женщин и размышлял, почему они хотят при помощи своих подарков заслужить дружбу и помощь духов и решил, что они, безусловно, просят о том, чтобы их не оставили возлюбленные ради какой-то другой, а также хотели долго оставаться желанными, с красивой фигурой, хорошей кожей, светящимися глазами, поскольку в Рио было много ослепительно красивых молодых женщин и хорошо выглядящих мужчин.

Когда я положил свои подарки, я отступил на шаг назад и взглянул на ту сторону, где была Изабель. Она стояла перед своей пещерой, очень тонкая в своем костюме цвета хаки, сняв шляпу; светлые волосы переливались на солнце, и я подавленно подумал, что эта женщина могла бы быть моей дочерью или племянницей, если принять во внимание разницу в возрасте. Она стояла, а вокруг кратера гуляли люди, шумели дикие попугаи, и я понял, что охотно узнал бы, чего пожелала себе Изабель.

Наконец она повернула ко мне голову и крикнула:

— Я уже! А вы?

Я кивнул и пошел к ней и во влажном воздухе почувствовал особенно сильно запах ее духов, и сказал:

— Эти духи, должно быть, придуманы для вас.

Конечно, говорю я и вижу крошечное отражение своего лица в его глазах. От Еменаро.

Мы покидаем кратер. Г. настаивает на том, чтобы я шла со стороны горы, чтобы не свалиться вниз, на большую глубину, и долгое время мы идем молча. Когда мы подходим к парковой площади, он открывает передо мной дверцу машины и, когда едем в город, спрашивает: «Вы загадали многое?»

— Почти ничего, — говорю я.

— Почти ничего? Но вы так долго стояли перед пещерой!

— Это было нечто странное, — говорю я.

— Нечто странное?

— У меня было много желаний, но я должна была думать об этом странном и это так сильно захватило меня, что я пожелала себе совсем немного.

— Я понимаю, — говорит Г. и, конечно, не понимает ничего.

Улица сильно петляет, и он должен ехать очень внимательно.

— А вы пожелали что-нибудь себе? — спрашиваю я Г.

— Нет, — отвечает он. — Я чувствовал нечто похожее на то, что чувствовали вы. Я смотрел на вас, Вы не заметили этого. И я уже больше не мог думать о духах.

— Мне очень жаль.

— Я мог нажелать себе всего, — говорит он. — Эти духи — дело ненадежное. Не признаетесь ли мне, что было тем странным, о чем вы должны были думать?

— О нет, не скажу уж совершенно точно!

И я закрываю глаза, так как вновь машина делает очередной вираж и мерцающий свет заходящего вечернего солнца встречается с мерцающим светом моря, и сильно слепит глаза. Г. едет медленно и острожно, и я только тогда открываю глаза, когда мы едем по кварталам бедняков в предместье с их с их листопрокатными цехами.

2

И это произошло в тот день…

На предприятии по утилизации тел животных в Хорштедке под Хузумом и в Нибюлле, округ Нордфридсланд, переработали около пяти тысяч разлагающихся и дурно пахнущих тюленьих тушек на промышленный жир и корм для скота. Токсиколог профессор Отмар Вассерман из университета в Киле возмущался:

— Утилизация такого рода ядосодержащих трупов на корм для скота и жиры гарантирует, что и без того уже в критической степени перегруженное техническими ядами население будет подвергаться дополнительной и совершенно неизбежной ядовитой нагрузке… Почему в обществе, где властвует промышленность, должно использоваться абсолютно все — даже трупы тюленей, в гибели которых в значительной степени виноваты и мы?

Вопрос его остался без ответа, а скандал — незамеченным средствами массовой информации.

Питьевая вода, одно из самых бесценных богатств человечества, превратилась в опасную смесь. Виновниками номер один в отравлении продуктов питания являются сельское хозяйство и промышленность. Это заявили признанные во всем мире немецкие ученые.

Несколько тревожных сообщений из бесконечного списка:

— Шесть младенцев в Баварии умерли от питьевой воды, отравленной медью.

В Баден-Вюттенберге закрыли двести пятьдесят зачумленных минеральных источников. Вода, содержащая нитраты, повысила процент заболеваемости раком желудка в «Grulle Kreis» в Вехте. Между Пассау и Фленсбургом химики обнаружили в грунтовых водах сорок пять тяжелых полевых ядов разного рода. Из водохранилищной плотины Зезе в Гарце содержащая тяжелые металлы вода переливается в трубопровод, подающий воду в Готтинген. В четырех тысячах шестистах нордхайм-вестфальских колодцах содержится в два раза больше нитратов, чем это допустимо.

Ответственный секретарь по вопросам окружающей среды в Билефельде Уве Лааль клеймил позором с трибуны во время дискуссии государственную экологическую политику:

— Политики бездействуют, у нас организованный дефицит исполнительной власти. Химическая промышленность продолжает осуществлять блестящие сделки, они насмехаются над попытками экологов предостеречь общественность об опасности, которую таят находящиеся в питьевой воде пестициды. На специализированных конгрессах и пресс-конференциях в лучших случаях представители промышленности страны заверяли о полном взаимном согласии со служащими органов защиты зеленых насаждений и сельскохозяйственных палат и высказывают волнение только по поводу «незначительных сверхпризнаков».

На южном побережье Аляски произошла самая большая экологическая катастрофа в истории Соединенных Штатов. Супертанкер «Эксон Валдез», груженный двумястами одиннадцатью тысячами тоннами сырой нефти, в Принц-Виллам-Зунде столкнулся с рифом. Нефтяным ковром была покрыта огромная водная площадь. Миллионы тюленей, рыб и птиц подыхали в страшных мучениях.