Вещная жизнь. Материальность позднего социализма - [29]

Историчность коллекций масштабных моделей

Среди персонажей «Пассажей» Вальтера Беньямина двое – фланер и коллекционер – заняты непрерывным поиском редких, диковинных и сломанных вещей. Однако интересы у них разные, если не сказать – противоречивые. Фланер охотится за вещами, не удостоившимися места в историческом нарративе; его любопытство подстегивают забытые, отброшенные за ненадобностью осколки прошлого. Коллекционера, наоборот, интересуют предметы, принадлежащие к определенной исторической системе, которую образует сама коллекция. Коллекционер таким образом участвует в культурном производстве, поскольку коллекции – способ материализовать ту или иную историчность, а значит, сохранить ее и передать следующим поколениям. Коллекции наряду с нарративами относятся к числу культурных форм, позволяющих воображать и контролировать историю – как прошлую, так и будущую[164].

Коллекции сборных моделей в Советском Союзе были не столь многочисленны, как коллекции марок, открыток или монет, но все же пользовались огромной популярностью. Дворцы пионеров и клубы юных техников располагали обширными коллекциями, собранными из работ нескольких поколений школьников. В домашних коллекциях, как правило, насчитывалось десять-двадцать пластиковых моделей любительской сборки, чаще всего нераскрашенных, без декалей и со следами клея. Однако многие энтузиасты создавали внушительные и тщательно продуманные коллекции моделей, обладающих поразительным сходством с оригиналом[165]. В отличие от начинающих моделистов, довольствовавшихся ассортиментом сборных моделей в магазинах, такие любители охотились за редкими комплектами. Они создавали спрос, за счет которого вокруг магазинов игрушек в крупнейших советских городах сформировался серый рынок, где можно было купить сборные модели, отсутствующие в розничной торговле, включая модели зарубежных производителей, привезенные туристами, дипломатами или моряками[166]. Когда достать нужную модель для сборки не представлялось возможным, такие энтузиасты брали дерево, пластик, ткань, картон и другие подручные материалы и штудировали оригинальные или восстановленные чертежи, исторические фотографии и словесные описания[167]. Так как изготовление моделей с нуля требовало досконального знания мельчайших деталей прототипа, не говоря уже о развитых навыках и специальных инструментах, они нередко объединялись в любительские клубы, чтобы делиться информацией и всем необходимым для работы. Подобные клубы функционировали по вечерам в помещениях домов пионеров и клубов юных техников[168]. Они также размещали краткие объявления в газетах и журналах, предлагая моделистам из других регионов СССР обмен чертежами и прочей информацией о прототипах моделей[169].

На таком уровне увлечения моделизмом отношения между любителем и предметами менялись. Настоящему энтузиасту нужна была не «какая-нибудь» модель. Ведь изготовление модели, повторяющей оригинал в мельчайших подробностях, – невероятно трудоемкий процесс, отнимавший много времени: порой моделистам приходилось изучать архивные материалы и беседовать с бывшими конструкторами и теми, кто работал или воевал на интересующих их машинах[170]. В основе любой коллекции, частной или государственной, лежит некий принцип классификации[171]. Но редкий моделист начинал собирать коллекцию, имея в голове готовую классификацию. Обычно ее логику диктовали сами модели. В 1989 году «Моделист-конструктор» опубликовал интервью с руководителем центра технического творчества для школьников в Котельниче, небольшом городе в Кировской области, хвалившее собранную центром коллекцию моделей и разъяснявшее ее логику:

«Выполняли поначалу мальчишки одиночные модели – будь то броненосец или луноход, шагающий экскаватор или земснаряд. Сколько труда в каждую вложено! ‹…› А как сохранить овеществленные плоды его труда? ‹…› Вот и появилась у учителя мысль создать на основе подобных работ детский музей. Только правильно ли будет, если окажется в нем, например, макет металлургического завода XVIII века, но не будет отражено развитие советской металлургии? Или модель первого в мире электромотора без рассказа об истории электротехники?[172] Потому и решил Богомолов: если уж затрагивать какую-то отрасль народного хозяйства или образцы отечественной военной техники, то непременно в комплексе, в историческом развитии»[173].

Переход от отдельного объекта к коллекции здесь объясняется исторической перспективой, внутренне присущей элементам коллекции. В статье руководитель центра рассказывает, что решил создать музей масштабных моделей, так как они буквально сопротивлялись тому, чтобы их выставляли по одиночке[174]. Сама по себе одиночная модель представляла собой «овеществленные плоды [детского] труда», но в качестве экспоната «детского музея» она не терпела пустоты и просилась в коллекцию. Благодаря семиотической природе масштабной модели коллекции отображали фрагменты реального мира («какая-то отрасль народного хозяйства или образцы отечественной военной техники»), но принадлежность моделей к коллекции меняла знаковую систему, поэтому модели аэропланов Первой мировой войны могли соседствовать с реактивными самолетами времен холодной войны, а «Спутник» – стоять бок о бок с еще не существующими, но уже смоделированными космическими станциями и кораблями будущего.