Весенние праздники. XIX - начало XX в. - [114]
В период масленицы совершался ряд девичьих обрядов. Праздновалось окончание посиделок (rozchodnice). Девушки пекли калачи и жарили в масле пончики (koblihy) из лучшей муки. В XIX в., когда стало обычаем пить кофе, варили и его. Девушки из более богатых семей приносили из дома сверх того еще какие-либо припасы. На ужин приглашались те парни, которые в этом году ходили на посиделки. Они приносили пиво или водку и приводили музыкантов. В ожидании прихода парней девушки гадали: одна из них садилась на пол и перебрасывала через голову туфлю, если падала пяткой к двери, значило, что вечер удастся. Девушки при этом приговаривали: «Сверху, снизу, с середины, от Адама, от деда, из Моравии и со всех сторон приходите парни скорее к нам» («Shůry, zdůly, z prostředka, od Adama, od dědka, z Moravy a ze všech stran, přijd’te, hoši, brzy k nám»).>{744}
В центральной Чехии (р-н Градца) еще в конце XIX в. окончание прядок (посиделок) отмечали по-своему. Женщины и девушки украшали и приглашали всех молодых женщин села на ужин, при этом каждая давала деньги и продукты. Пекли калачи. Прялку, украшенную лентами, укладывали на телегу, вокруг садились женщины и ехали по деревне в сопровождении разных масленичных ряженых. Останавливались у трактира, вносили прялку и ставили ее на стол. Здесь прялку «продавали» (устраивали аукцион), мужчины клали деньги на тарелку. Собранные деньги отдавали музыкантам. Вечером во время ужина «продавались» и испеченные накануне женщинами калачи. На вырученные деньги женщины покупали пиво и водку и устраивали угощение, танцевали до самого утра.
Девичий праздник, устраиваемый в день окончания прядок, в районе Болеслава назывался šedivek. Перед началом праздника три девушки ходили по деревне и приглашали всех на праздник от имени пана и пани Шедивых (т. е. пожилых, седых). Из собранных продуктов они готовили ужин, на который приглашали и холостых парней. Одного из них одевали паном Шедивым, девушку — пани Шедивой. Все надевали традиционные костюмы.>{745}
Такого же характера был чешский девичий šplochan, т. е. пиршество. Девушки устраивали угощение, пекли красиво украшенные калачи, стараясь их приготовить как можно лучше. День кончался танцами в трактире.>{746}
В Словакии и восточной Моравии известно масленичное «хождение с клатиками». Парни, часто с обмазанными сажей лицами, под музыку обходили всю деревню и возили за собой украшенный деревянный брусок — клатик (klatík). Войдя в дом, где жили девушки, они вешали клатик каждой из них на шею или привязывали его к ноге или руке. Девушка должна была откупиться — обычно она давала красивое «перо» на шляпу парню. Потом с девушкой танцевали, высоко подпрыгивая «на лен и коноплю».>{747}
В Моравии под конец масленицы, в воскресенье, молодежь собиралась в трактире около 10 час. вечера. Старек танцевал со старкой, потом сажал ее за стол, остальные парни усаживали рядом своих девушек. Перед каждой ставили пустые тарелки, старка первая должна была положить на свою тарелку деньги, за ней и другие девушки. Иногда парни добавляли свои деньги старке, чтобы она положила побольше денег, а ее примеру последовали бы и другие. Когда девушки заплатили, парни приносили калачи, пиво и водку. Все танцевали до полуночи. Если какая-нибудь из девушек не платила, ее ловили и возили по деревне, а если она убегала, то вместо нее возили чучело из соломы, одетое в женское платье, а затем чучело топили или бросали перед домом девушки.>{748}
В районе г. Непомука во время масленичного веселья и молодежных танцев несколько парней садились на стулья посредине зала трактира. Один держал тарелку для сбора денег, а другой — бутылку водки. Под звуки музыки танцующие парни подводили к ним по очереди своих девушек. Каждая из них должна была положить деньги на тарелку, затем ей и ее партнеру по танцу предлагалось выпить водки. Танцы продолжались, собранные с девушек деньги отдавали музыкантам.
Известный чешский этнограф Антонин Вацлавик, долгое время занимавшийся исследованием славянских календарных обрядов, считал, что в период масленицы сохранялись пережитки древних обрядов инициаций. Масленичные девичьи обряды он считал пережитком девичьих базаров.>{749}
В период масленицы часто имитируются обычаи из свадебной обрядности. У чехов северо-восточной Моравии в период масленицы обязательно пародируется свадебный обряд. Невестой наряжается самый высокий юноша, «свадьба» оглашается по радио. Свадебная дружина состоит из соответственно одетых шаферов и дружек. Выполняется весь свадебный обряд с благословением мнимых родителей и с обильным угощением. Танцуются и обрядовые свадебные танцы. Все это говорит о старой традиции переплетения масленичных и свадебных обрядов, что, возможно, объясняется тем, что свадьбы праздновались чаще всего во время масленицы.>{750}
Масленичные шествия, карнавалы, угощения устраивались и в чешских и словацких городах. Многочисленные средневековые моралисты выступали против ношения звериных масок, против нескончаемых танцев, пения, пьянства.
Настоящая книга — монографическое исследование, посвященное подробному описанию и разбору традиционных народных обрядов — праздников, которые проводятся в странах зарубежной Европы. Авторами показывается история возникновения обрядности и ее классовая сущность, прослеживается формирование обрядов с древнейших времен до первых десятилетий XX в., выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп. В монографии дается научное обоснование возникновения и распространения обрядности среди народов зарубежной Европы.
Монографическое исследование посвящено описанию и разбору традиционных народных обрядов, праздников, которые проводились и в настоящее время проводятся в странах зарубежной Европы, В книге показывается история возникновения и формирования обрядности, ее социальная сущность, выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп.
Монография — четвертый, последний, выпуск серии «Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы». В нем освещается история происхождения и развития обычаев и обрядов в странах западной Европы, показываются исторические корни основных календарных праздников, описываются ритуалы этих народных празднеств — развлекательные, игровые моменты и т. д.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.