Веселые человечки: культурные герои советского детства - [163]
При изучении произведений советской массовой культуры 1970-х годов крайне сложно зафиксировать, в какой модальности сделано высказывание о предстоящем переломе — и связана эта трудность с тем, что ощущение остановившегося времени в 1970-х годах было, по-видимому, общим для большинства социальных групп Советского Союза и поэтому легко эксплуатировалось в сугубо коммерческих или развлекательных целях [639]. Для того чтобы уточнить, как работают в «Электронике» системы образов и значений, связанные с мифом о восстановлении времени, следует применить дополнительные «системы фокусировки»: рассмотреть подробнее происхождение замысла фильма и использованных при его создании художественных средств.
И по году рождения (1934 [640]), и по кругу интересов автор сценария фильма Евгений Велтистов был характерным «шестидесятником», поклонником технического прогресса и пропагандистом новых научных открытий. Уже на первых страницах первой повести тетралогии — «Электроник-мальчик из чемодана» — профессор Громов приезжает демонстрировать свое изобретение, мальчика-робота, в городок Дубки из «Синегорска, сибирского научного городка»; это очевидная аллюзия соответственно на подмосковный «город физиков» Дубну и Академгородок под Новосибирском — два крупнейших в СССР «шестидесятнических» по своей первоначальной идеологии научных центра [641].
По утверждению Г. М. Гусева, Велтистов был «любимчиком» А. Н. Яковлева — как известно, в 1970–1972 годах одного из самых высокопоставленных «либералов» в ЦК КПСС. Взгляды самого Велтистова Гусев тоже квалифицировал как универсалистские и «либеральные» — естественно, по цековским меркам:
…он вроде тоже был из таких либеральствующих, много их было в отделе пропаганды, этих ребят, которых я называю «лица неопределенной национальности». То есть они вроде и русские, но как-то то ли неудобно называть себя русскими, немодно. Интернационалисты, одним словом.
Сотрудничая в 1960-е годы в массовом журнале «Огонек», Велтистов много общался с ведущими физиками, математиками и инженерами и приобрел, видимо, большую осведомленность в математике и кибернетике, чем это было свойственно даже «продвинутым» советским журналистам. Степень его эрудиции соответствовала скорее уровню автора научно-популярных книг: так, повести «Рэсси — неуловимый друг» без пояснений упоминается имя Бурбаки (Николя Бурбаки — коллективный псевдоним основанной в 1935 году группы французских ученых, работы которых в 1950-1960-е годы оказали огромное влияние на развитие мировой математики), в повести «Победитель невозможного» школьный учитель математики обсуждает с учениками то, как повлияли работы Паскаля и Ферма на развитие теории игр, а один из этих учеников — Макар Гусев — в шутку пишет «ремейк» работы Иоганна Кеплера «О стереометрии бочек, имеющих наивыгоднейшую форму» [642], положившей начало развитию интегрального исчисления.
Вероятно, отчасти эрудиция Велтистова, равно как и его склонность к научно-популярному письму (некоторые фрагменты первых трех повестей об Электронике имеют характер развернутых научно-популярных отступлений [643], кроме того, Велтистов писал и собственно популярные книги по истории науки и техники), связана с тем, что другом писателя был Исаак Танатар — «культовый» учитель математики в одной из первых в СССР математических спецшкол, ставший прототипом учителя Таратара — сквозного героя тетралогии об Электронике и фильма «Приключения Электроника» (там его роль исполняет Евгений Весник). Под руководством Танатара школьники выпускали газету «Программист-оптимист». При обсуждении рукописи первой повести об Электронике в издательстве Велтистов попросил дать ее на отзыв именно Танатару [644].
Явно заботила Велтистова и ключевая для «шестидесятников» идея диалога «физиков и лириков», то есть синтеза гуманитарного и естественнонаучного или математического знания (нет нужды напоминать, насколько большое значение она имела, например, для формирования структурализма, особенно советского), — об этом пишут, кажется, все авторы статей о фантасте. Во всех частях тетралогии об Электронике последовательно утверждается идея о том, что математическое открытие должно быть «проверено» гуманитарными соответствиями. Так, в повести «Победитель невозможного» самый умный ученик класса Вовка Корольков, по прозвищу Профессор, стремится оцифровать звуки большого города и написать на основе полученных семплов — Первый концерт для вертолета с оркестром [645].
Вторым признаком того, что Электроник научился испытывать человеческие эмоции (после внезапного взрыва смеха), становится приобретенное им умение сочинять стихи — первым же его стихотворением оказывается прогрессивный для 1960-х годов верлибр, напоминающий по своей лирически-бунтарской интонации то ли Жака Превера, то ли даже битников:
Сергей Кузнецов — писатель, журналист, культуртрегер. Автор романов «Шкурка бабочки», «Хоровод воды», «Калейдоскоп. Расходные материалы», входивших в длинные и короткие списки всех самых престижных российских литературных премий и переведённых на многие иностранные языки.Роман будет опубликован издательством АСТ (Редакция Елены Шубиной).Благодарим Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency за содействие в приобретении прав.
Сергей Кузнецов – журналист, писатель, известный сетевой деятель. Автор романов «Шкурка бабочки», «Нет» (в соавторстве с Линор Горалик), трилогии «Девяностые: сказки».Герои нового романа «Хоровод воды» – современные жители мегаполиса, у них нет практически ничего общего – только ушедшие поколения предков: каждый из них – часть одной большой семьи. Только не все об этом знают…Время, как толща воды, разделяет людей из разных эпох. Среди них – русский дворянин, ставший чекистом, и продавец обувного магазина, женщина-снайпер и когда-то талантливый спившийся художник, бизнесмен-аквариумист и ученый-шестидесятник.
Настоящая книга является первой попыткой создания всеобъемлющей истории русской литературной критики и теории начиная с 1917 года вплоть до постсоветского периода. Ее авторы — коллектив ведущих отечественных и зарубежных историков русской литературы. В книге впервые рассматриваются все основные теории и направления в советской, эмигрантской и постсоветской критике в их взаимосвязях. Рассматривая динамику литературной критики и теории в трех основных сферах — политической, интеллектуальной и институциональной — авторы сосредоточивают внимание на развитии и структуре русской литературной критики, ее изменяющихся функциях и дискурсе.
«Когда-то я мечтал быть рок-звездой. Стоять на сцене, залитой кровью, как Игги Поп или Ник Рок-н-Ролл. Моя мечта сбылась. Я стал серийным убийцей».Интернет-газета рассказывает о преступлениях маньяка-убийцы. Амбициозная журналистка, склонная к мазохизму, ищет экстремального секса. Маньяк убивает снова и снова. Эти двое искали друг друга всю жизнь. Там, где они встретятся, останется лишь пустота и боль. А боль не знает лжи.«Я бы хотел написать книгу, где красота природы и красота смерти слились бы воедино. Эта книга была бы ложью – потому что, когда убиваешь, не думаешь о временах года.
В мире, где главный враг творчества – политкорректность, а чужие эмоции – ходовой товар, где важнейшим из искусств является порнография, а художественная гимнастика ушла в подполье, где тело взрослого человека при желании модифицируется хоть в маленького ребенка, хоть в большого крота, в мире образца 2060 года, жестоком и безумном не менее и не более, чем мир сегодняшний, наступает закат золотого века. Деятели индустрии, навсегда уничтожившей кино, проживают свою, казалось бы, экстравагантную повседневность – и она, как любая повседневность, оборачивается адом.
Знаменитый испанец Артуро Перес-Реверте благословил Сергея Кузнецова на писательские подвиги и не ошибся: романы Кузнецова — образец увлекательной интеллектуальной литературы, в которых комизм переплетается с трагизмом, а напряженная интрига и динамичный сюжет соседствуют с чистой лирикой. …Эти люди считали себя яппи. Они были уверены, что с ними ничего не может случиться. Они ужинали в лучших ресторанах и пили кофе в редких московских кофейнях. Москва, август 1998-го, экономический кризис. Таинственное убийство.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века.
Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.
В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.
Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.