Вертер Ниланд - [14]

— Послушайте, люди, — закричал я, — сейчас перед вами выступает великий слон Джамбо. Привет, придурки! — Тем временем мы отправились дальше. Трубу я положил раструбом назад себе на плечо так, что время от времени мог дуть в нее. «У кого есть такая труба, тот очень могущественный», — думал я.

— Маартен, — сказал я, — послушай. Мы как-то уже говорили про клуб, но теперь точно нужно, чтобы он был. Мы совсем не должны ждать, — ты же отлично знаешь, что они повсюду создают враждебные клубы. — Он не отозвался на мои слова, и я продолжал: — Если мы организуем клуб сегодня, у нас уже сразу есть труба. А клуб с трубой — это очень хорошо, сам знаешь. Мы можем в нее трубить, когда начинается собрание. Ясное дело, лучше всего, когда это делает председатель. Тогда видно, что это хороший клуб.

Маартен слушал меня вполуха. Моим сачком он выудил несколько рыбок из рва и пустил их в банку.

— Если у нас есть клуб, мы можем и рыбу удить, и вместе сделать пруд, — сказал я, уже наполовину упав духом.

В этот момент нам встретился незнакомый мальчик в синем комбинезоне. Он был на целую голову выше меня, с бледным, костистым лицом и очень светлыми волосами. Недобро ухмыляясь, он подошел ко мне, остановился, оглядел трубу и постучал по ней указательным пальцем. Меня пробрала дрожь.

У него были маленькие, глубоко посаженные глаза. На верхней губе я заметил болячки, словно у него было какое-то воспаление кожи. Он ухмыльнулся, опять постучал по трубе, на этот раз чуть сильнее, и, не обращая внимания на Маартена, спросил, где я ее взял. Я судорожно вцепился в инструмент и сразу не смог придумать, что ответить.

— Мы ее достали из канавы, — сказал я. — Она там давно лежала, потому что ее выбросили: она ничейная. — Я хотел говорить дальше, но не знал что. Я смотрел на Маартена, но он молчал.

— Ну, если хочешь знать, то она моя, — сказал мальчик. — Не ваше дело, что я тут когда-то оставил. Слышь, малявка? Быстро давай ее сюда.

— Она нам очень нужна, — тихо сказал я, уже понимая, что труба потеряна. Мальчик вцепился в трубу, вырвал ее у меня из рук и ушел. Мы стояли и смотрели ему вслед. Потом пошли домой. Дождь, накрапывавший чуть заметно, теперь стал сильнее.

— Это ничего, — сказал я, — все равно дрянь была какая-то. Никому она не нужна. Сам видишь. У меня, вообще-то, дядя есть: у него всяких труб полно; я их сколько хочешь могу получить.

Маартен не отвечал; подняв банку, он рассматривал рыбок.

— Мы должны сегодня, прямо сейчас, организовать клуб, — сказал я. — Тогда мы создадим армию, ведь у всякого хорошего клуба она есть. Председатель клуба станет главным: это всегда так.

Маартен встряхнул банку и продолжал рассматривать рыбок.

Когда мы подошли к моему дому, я пригласил его подняться на чердак. Там я распахнул оконце и показал ему коробочку под черепицей.

— Это — тайник клуба, — сказал я. — Все, что записано, мы храним тут: это пещера, потому что никто не может до нее добраться.

Я нашел бумагу, положил ее на рундук и пригласил Маартена вместе со мной составить первый документ.

— Сначала у нас должна быть армия, — сказал я, — потому что клуб без армии — это ничто. — Я попросил его подождать и быстро набросал несколько строк. После этого прочел вслух: «1. Есть армия клуба, которая может еще и выслеживать. Например, если кто все время крадет трубы, мы его выследим. И тогда его арестуют». Я видел, что Маартен смотрит на заткнутую дыру в стене. Дождь перестал; по небу проплывали светлые пятна.

— Значит, клуб основан, — продолжил я вслух. — Он называется Новый Армейский клуб, Н. А. К. — Это последнее предложение я написал после цифры 2. Маартен, как мне показалось, теперь слушал, но я не верил, что он был увлечен.

— Ты же понимаешь, что это очень важно, что мы организовываем армию? — спросил я. — Если клуб хочет, мы этого гада, который нашу трубу украл, в тюрьму посадим. Потому что я знаю, как его зовут и где он живет.

— Ну, и кто это? — спросил Маартен. Этот вопрос меня смутил.

— Это должно оставаться тайной, — сказал я, — потому что армия еще не совсем готова. — Что я имел в виду, мне самому было не вполне ясно. Я быстро сложил бумажку, убрал ее в картонную коробочку и положил обратно под черепицу. — Она очень надежно спрятана, — сказал я. — Стало быть, не бойся, что кто-то ее найдет. А если, например, дождь пойдет, она не намокнет, потому что над ней — черепица. — Я тут же взял банку, которую Маартен поставил на пол, и выплеснул ее на крышу. Маартен ахнул, но затем вместе со мной спокойно смотрел, как рыбок смыло водой, и они исчезли в кровельном желобе. «Они полетели на землю, потому что это очень грязные твари», — сказал я себе. Банку я выкинул в сад, где она, не разбившись, упала на землю. Я закрыл оконце и зашел за рундук, словно за прилавок. Оттуда я следил за Маартеном, продолжавшим смотреть в окно. «Он — кот, и его нужно посадить в сундук», — подумал я.

— Тебе не обязательно прямо сегодня становиться членом клуба, — убедительно сказал я. — Если ты не совсем уверен, можешь подождать до завтра. Потому что сразу вступить в клуб — это довольно просто, но тогда, возможно, ты будешь только потенциальным членом.