Верховные магистры Тевтонского ордена 1190–2012 - [68]

Едва выдержав многочисленные удары 1525 года, старый дейчмейстер Дитрих фон Клен спустя год подал в отставку. Своим преемником он назначил Вальтера, отличавшегося благоразумием и мужеством. На генеральном капитуле в Мергентхейме 16 декабря 1526 года Кронберг был избран дейчмейстером (его кандидатура не встретила никаких возражений со стороны должностных лиц (Gebietiger) ордена). Однако встал вопрос, может ли дейчмейстер, согласно Статутам Орзельна, при вакансии должности верховного магистра стать временным главой ордена. В четырех имперских «прусских» баллеях, но особенно в Ливонии, где по причине устранения верховного магистра ощущалась изоляция, некоторые должностные лица (Gebietiger) проявляли недовольство. К тому же ливонский магистр Вольтер фон Плеттенберг полагал, что только в войне с Великим княжеством Московским орден может осуществить задачу корпорации (борьбу с врагами христианства) и только из Ливонии можно отвоевать Пруссию. В сложившейся ситуации в руководстве орденом возникло своего рода состязание между дейчмейстером (Кронбергом) и ливонским магистром (Плеттенбергом), наперебой направлявшими послов к главам христианского мира — императору и Папе. В этом противоборстве Кронберг оказался более удачливым, поскольку он лучше оценил реальную расстановку сил и все усилия по утверждению должности администратора сразу же сосредоточил на императоре. В распоряжении из Бургоса от 6 декабря 1527 года Карл V разрешил Вальтеру именоваться «администратором должности верховного магистра в Пруссии», что вполне отвечало чаяниям Кронберга, тем самым получившего возможность реализовать свои притязания на руководство орденом в целом.

Вполне логично, что после принятия властной должности Кронберг искал пожалования императором регалий верховного магистра в Пруссии. В первую очередь они служили защитой права духовной аристократической корпорации от всё более настойчивого посягательства на них владетельных баронов. И вот мы видим Вальтера фон Кронберга в апогее его успеха при пожаловании ему регалий на Аугсбургском рейхстаге 26 июля 1530 года. Магистр обрел достаточно прочную правовую основу, чтобы удержать заметно уменьшившиеся орденские владения в рамках духовных княжеств Империи (Germania Sacra). Кронберг, в отличие от некоторых должностных лиц (Gebietiger), мечтавших сразу получить титул верховного магистра, отказался от этой перспективы (что похвально, поскольку противное не способствовало бы росту его авторитета в Империи) и сознательно сосредоточился на исполнении обязанностей наместника верховного магистра. Равным образом похвально и то, что из Этого следовало непременное обязательство отвоевать утраченное государство Тевтонского ордена в Пруссии. Это понятно, учитывая вековую традицию ордена. Однако магистр роковым образом не учел политическую ситуацию, и это придает трагизм его личности. О непосредственной поддержке императором военных действий против Пруссии или Польши можно было не думать. Магистр вынужден был вступить на путь судебных процессов. В начале 1532 года он добился признания Альбрехта Бранденбургского вне закона в Империи, но обнародование такого приговора уже встретило серьезные трудности. Поскольку император Карл V хотел получить помощь со стороны имперских сословий в войне с Турцией, то летом того же года на Регенсбургском рейхстаге он на два года отменил действие имперской опалы Альбрехта. По истечении этого срока приговор снова вступал в силу. В 1536 году Кронберг добился объявления имперской опалы прусских сословий. Но успехи магистра ничего не изменили в политической ситуации, и всемирный монарх Карл V пребывал в постоянной тревоге, а его брат Фердинанд I (король Чехии и Венгрии. — Прим. ред.) был заинтересован в добрых отношениях с Польшей перед лицом турецкой угрозы. Поэтому вопрос о возвращении прусских владений ордена остался нерешенным, и последние годы правления Кронберга всё больше омрачала мысль об отречении.

Возвращение Пруссии всё отсрочивалось, но своей ближайшей цели Кронберг достиг: он довольно быстро присоединил бывшие «прусские», а после падения верховного магистра «оставшиеся без хозяина» баллеи Кобленц, Эльзас-Бургундия, Австрия и Боцен/Больцано (Южный Тироль) к немецким балле-ям. Решающее значение в этих событиях имело то, что некоторые именитые прусские должностные лица (gebietiger), а среди них прежде всего последний верховный маршал в Пруссии Георг фон Эльц, заняли сторону дейчмейстера. Дипломатическому чутью маршала Кронберг обязан и беспрепятственным утверждением императором должности администратора. После смерти герцога Эриха Брауншвейгского, комтура Мемеля (Клайпеды) в 1525 году, который сам какое-то время надеялся стать верховным магистром, Кронбергу в 1531 году с помощью Эльца удалось получить баллей Кобленц. В качестве камербаллея низшего права Кронбергу впервые удалось связать Кобленц, ландкомтур которого всё же обладал имперским положением, с владениями магистра. Баллей Эльзас-Бургундия, казалось, был лоялен магистру, но, обладая довольно выраженным самосознанием, держался от главы ордена на некотором расстоянии. Отношения Кронберга с баллеями Австрия и Больцано были неясными. Орден подчинялся непосредственно высшей духовной власти и, значит, был свободен от власти территориальных князей. Этот статус гарантировал ему и император. Несмотря на это, действия регентов Габсбургов в обоих регионах грозили ордену утратой экземции. Разумеется, это относилось к большинству баллеев Империи (за исключением Франконии). Поскольку их комтурства на пространстве Империи находились во владениях князей-протестантов, то к светской медиатизации присоединялись и притязания евангелической Церкви, что представляло смертельную угрозу для владений ордена.