Верховные боги индоевропейцев - [95]
западных «пред-индийцев», и Ригведа, ведийские ритуалы при-
меняют ее в слишком несходных обстоятельствах, чтобы было
разумно выводить ее в каждом данном случае из нужд и тре-
бований момента: судя по ее членам и по их сочетанию, она
должна была обладать своим собственным значением, которое
делало бы ее пригодной на разные случаи.
Гонда, таким образом, не достиг своей цели, и «митанний-
ские боги», как говорят, остались у него на руках.
1202 Приложения
Кончаю несколькими замечаниями более личного характера·.
Прочтя такое количество удивительных рассуждений, я спро-
сил себя, не происходит ли все это, учитывая большую дозу
враждебности, от недоразумений на уровне словаря. Первые
итоги моей работы были в 1958 г. названы «L'ideologie tripartie
des Indo-Europeens» — «трехчастная» здесь, конечно, понима-
лась как «основанная на структуре трех функций»; в этот мо-
мент я еще не решался вводить в обиход, особенно в заглавии,
непривычно звучащее прилагательное «трехфункциональный»,
считая, что с первых страниц читатель поймет распростране-
ние и границы объявленного «тройного распределения» и не во-
образит, что я полушутя, полусерьезно предлагаю ему обед из··
трех блюд, подобный тому, которым угостил недавно своих со-
отечественников А. Дандис («The Number Three in American
Culture».— Every man his way. Englewood Cliffs, N. J. Prentice-
Hall, 1968). Никто, кроме Гонды, не был введен в заблужде-
ние, но я должен признать, что риск был, сети, хотя и против
желания, были расставлены. Если дело в этом, я прошу у Гон-
ды прощения за его злоключения.
Гонда часто сетует на то, что я не помещаю указателя в
большей части своих книг (по крайней мере во французских
изданиях, поскольку американцы в любом случае требуют ука-
зателя), а точнее, нигде, кроме «La religion romaine archa'ique»
и «Mythe et epopee, I» — это особые случаи, своего рода учеб-
ники. Дело не в лени, а в заранее обдуманном намерении. Я хо-
тел таким образом добиться, чтобы читатели оценивали мои
книги по существу, не как сводку материалов, которые при не-
обходимости можно расписать на карточки, а как эксплика-
ции, где каждый элемент значим, только будучи на своем ме-
сте, с учетом своих дальних и ближних связей. Зато я увели-
чиваю число отсылок «см. выше» и «см. ниже», не составляя
в конце каталога, который позволил бы пользоваться книгой,
не зная ее основных положений.
Гонда делает мне и много других упреков, более деликат-
ных, поскольку они касаются нашей профессиональной деонто-
логии. Оправдаться мне было бы легко, но к чему? Желчь,
воодушевляющая моего партнера против меня, растет и креп-
нет из года в год, и излечить его обсуждением невозможно: я
терпеливо сношу его недуг1. Отвечу только на один пункт
(«Triads», с. 190, конец примеч. 74), поскольку он касается мо-
их отношений с человеком, который ушел в небытие и которому
я многим обязан.
Еще одна особенность книг Дюмезиля состоит в пренебрежении кри-
тическими высказываниями в трудах других ученых, цитированных в
поддержку его собственных идей (см., например, «Heur et malheur du
Приложение III 207
guerrier, Paris, 1969, с. 104 о книге: L. R e n o u , Ε. B e n v e n i s t е.
Vrjra et Vf6ragna. P., 1934). См. также мою статью о трехчастной
идеологии Дюмезиля в «Journal of Asian studies», 1974, с. 139.
Пассаж в «Heur...», к которому отсылает Гонда, следующий:
Первая проблема, привлекающая внимание,— проблема взаимоотно-
шений ведийского Индры Вритрахана и иранского бога Веретрагны.
Лингвистические и филологические разборы, содержащиеся в важной
книге, которую посвятили этому тридцать лет назад Эмиль Бенвенист
и покойный Луи Рену, выдержали испытание временем. Они показали,
кроме того, что для понимания стоящих за текстом и поддерживающих
его религиозных реалий нужно к тем точкам наблюдения и методам,
которыми принципиально ограничиваются авторы, присоединить и
другие.
Границы моей апробации указаны: лингвистика и филология
в «Vrtra et Vröragna» в самом деле безупречны. Но ни с ме-
тодом «раздельных мифологий» (см. последнюю фразу книги),
ни с доминирующим там пониманием религиозных фактов я не
согласен. И не согласен тем более, что вскоре после выхода
книги я пространно изложил основания и масштабы наших
расхождений в RHR, 117, 1938, с. 152—170. После этого в>
1969 г. я воспроизвел только конструктивную часть статьи
1938 г., исключив критическую, тем более что Бенвенист очень
быстро принял ее основные положения: у меня есть по этому
поводу его прекрасное письмо, которое я вместе с другими ин-
тересными документами передам в Библиотеку Коллеж де
Франс. Чего же в конце концов хочет от меня Гонда? «Critical
opinions», о которых он говорит, это, конечно, его собственные:
в чем они изменили бы изложение «Heur...», не основанного на
инкриминированной книге?
ПРИМЕЧАНИЯ
Введение
1 Самым крупным специалистом по «западным индийцам» является
М. Майрхофер, посвятивший им целый ряд книг и много статей, весьма зна-
чительных. См. особенно: М. M a y r h o f e n Die Indo-Arier im alten Vorderasien,
mit einer analytischen Bibliographie, 1966; он же. Die vorderasiatischen
Arier.—«Asiatische Studien», 23, 1969, c. 139—154; он же. Die Arier im vorderen
Как получить магическую силу? Что сказать при встрече с привидением? Зачем выворачивать одежду наизнанку, когда уходишь в лес? И для чего нужна кровь из мизинца левой руки? Ответы на все эти вопросы вы найдете в этой книге. Узнаете, кто такие мюлинг, мара, лесная нимфа и другие существа из шведского фольклора. Чтобы стать существологом – экспертом, изучающим разных существ, – начинайте читать! С потрясающими иллюстрациями талантливого художника Рене Русенберг!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга самарских исследователей является третьей в разрабатываемой серии «Современные мифы Поволжья» и посвящена анализу роли «рассказов о необычном» в повседневной жизни крупного промышленного города, истории развития современных представлений о возможности вмешательства «иных» в ход развития человеческой цивилизации. Приводится анализ результатов поиска и изучения таких мифогенных объектов, как «камень Аусина», «Кругловушка», «наследия» Дома О’Рук и Комненов, а так же ряд разрозненных городских историй о необычном. В книге приведены «забытые имена» различных исторических деятелей, принимавших участие в исследовании различных тайн Земли и Истории. Составной частью включен фрагменты исследований А.
«Байкала-озера сказки» — двухтомное издание, оформленное известными советскими художниками братьями Трауготами.В каждой книге — три раздела.В первом разделе первого тома, который называется «Волшебные сны Подлеморья», помещены сказки о Байкале.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.