Верховные боги индоевропейцев - [85]

шло от значения 'Gastlicher' к значению 'Herr': в одном из

них, 4, 16, 17 (§ 85), это Индра, просимый под этим именем

в звательном падеже защитить своего приверженца в день бит-

вы, и ясно, что наше объяснение более точно: арий обращается

к естественному покровителю всего арийского; что касается дру-

гого, 8, 1, 34 (§ 84), имеющего двойное значение («приличное»

и обеденное), то и здесь наша интерпретация подходит так же,

как интерпретация Тиме: женщина называет агуй человека, вла-

деющего прекрасным «орудием наслаждения» (пища или нечто

другое). К тому же вполне естественно, что в легкопредстави-

мых обстоятельствах, особенно позднее, например по отноше-

нию к sädra, aryd ощущалось как эквивалент «хозяина, svamin

» (Тиме, § 95).

4. Наконец (§ 86), постведийское kadarya (дословно 'quid

агуа?', откуда 'не агуа') как отрицательное означает, во-первых,

человека «скупого», но, кроме того, в более общем плане, как

указывает Тиме (с. 89, примеч. 1), «нечеловеческого» человека,

значение, которое объясняется исходя из aryd, понимаемого и

как «член арийского мира», и как «щедрый»; kadarya назы-

вают человека, недостойного имени агуа, ведущего себя непо-

добающе для агуа ни с точки зрения гостеприимства или щед-

рости, ни с других точек зрения.

Во всех этих случаях, следовательно, aryd с ударением на

последнем слоге хорошо интерпретируется как производное от

απ, означающее собирательно «мир (или обширная совокуп-

ность) ариев» или типовой «средний арий». Так мы почти при-

1202 Приложения

близились к традиционному значению drya (после Ригведы) и в

то же время стоим у края упомянутой выше трудности, которую

Тиме хотел обойти, изгибая значение ari и агуй, но которая

вновь возникает с того момента, когда art и, следовательно, все

его производные уже имеют отношение к «арийскости». Пере-

читайте тексты, приведенные на с. 175, они наиболее харак-

терны.

LatyäyanaSS, 4, 3, 5—6 (не акцентировано, но речь идет

об йгуа): «К югу от огня Märjäliya пусть агуа находится внут-

ри священного участка, лицом к югу; а südra — вне священного

участка, лицом к северу; в отсутствие агуа его (может заме-

нить) любой класс йгуа». Агуа, таким образом, с одной сторо-

ны, решительно противопоставлен südra, находящемуся с ним

в ритуальной симметрии, а с другой стороны, отделен от чле-

нов других классов йгуа, но так, что подчеркнуто их родство, их

глубокое тождество, поскольку один может заменить другого,

поскольку при отсутствии drya любой класс агуа может выпол-

нить ту же роль в оппозиции к südra. Заметим мимоходом, что

появление в этом тексте «классов агуа» никак не позволяет

интерпретировать здесь südra вне кастовой системы и давать

ему простое и расплывчатое значение «слуга, челядь». Это же

наблюдение отзывается и в VajasaneyiSamh., 23, 30,3 и 4 (§88),

где порицается сексуальный союз между женщиной südra и

мужчиной агуа, затем союз между женщиной drya и мужчи-

ной südra. Тиме переводит: «Wenn die Magd den Hausherrn zum

Buhlen hat» (соответственно «wenn der Knecht der Buhle der

Hausherrin ist»); здесь надо восстановить даваемое предыду-

щими интепретаторами значение «арийский» {drya) и «неарий-

ский» (südra).

Но как же различаются агуа и йгуа, если и то и другое

противопоставлено südra? Разрешение этой трудности, вероятно,

будет заключаться в правильной интерпретации утверждения

индийских эрудитов (см. выше, с. 175), которые понимают drya

как vaisya. Вот как можно представить себе положение вещей.

1. Сначала, в доисторическое время, «член обширного кол-

лектива ari» или «человек, обладающий правами и качествами

типа απ≫, был назван агуй без каких бы то ни было оттенков

или сужения значения. На этой стадии развития остановились

иранцы, утратив слово *ari. Агуй тогда означало в широком

смысле сарий' в противопоставлении варвару непокоренных зе-

мель (ddsa, ddsyu), а вскоре и порабощенному туземцу коло-

низованных земель (südra). Общее понятие, которое вместе с

традиционными представлениями передавали различные группы,

вышедшие из индоевропейского единства, и в частности индо-

иранцы, это понятие, в соответствии с которым как социальный,

так и космический порядок предполагал трехчастную структу-

Приложение III 187

ρ у, три единые, иерархизованные и исчерпывающие «функции»

(магико-юридическая власть, военная сила, плодородие), ве-

роятно, влекло за собой выделение в одном из этих трех на-

правлений некоторых ведущих родов, основная же масса, по-

видимому, какова ни была ее организация, избежала этой

трехчастности (ср. JMQ IV, с. 155—161).

2. Это еще вполне свойственно гимнам Ригведы: ari всегда

обозначает либо обширную арийскую общность, либо типово-

го ария, либо в расширительном смысле ария-индивида; при

случае и поэт может назвать себя самого art (1, 150, 1), что,

несмотря на усилия Тиме (с. 14), трудно понять, если ari зна-

чит всего лишь «чужой»; агуй, производное от art прилагатель-

ное, присоединяется к любому человеку, богу или вещи, при-

надлежащей этому обществу или отвечающей этому типу, осо-

бенно в оппозиции к варварам и не учитывая специально внут-

реннюю трехчастность ариев; наконец, drya, собственно прила-

гательное, производное от агуй, то — в адъективном употребле-