Верховные боги индоевропейцев - [83]
1, 70, 1 (§ 45): «Можем ли мы превзойти многочисленные молит-
вы απ≫.
Такая же простота в обращении или единство ari с богами
или религиозными (sraddhd) и юридическими (yat-) понятиями
ариев содержатся еще в разных контекстах и в RV 1, 150, 1
(§ 12); 7, 92, 4 (§6); 1, 84, 1 (§ 18); 1, 185, 9 (§ 19); 8, 54,
7 (§ 23); 3, 43, 2 (§ 24); 4, 38, 2 (§ 28); 1, 186, 3 (§22); 8, 1,
22 (§ 30); 1, 4, 6 (§ 31); 10, 38, 5 (§ 32); 6, 51, 2 (§ 33); 5,
48, 5 (§ 34); 10, 39, 3 (§ 63); ср. AV 20, 127, 11 (§ 68): речь
идет почти о трети пассажей, где фигурирует слово ari. Можно
легко убедиться, что в этих текстах (за исключением 1,150, 1,
где трудность вполне преодолима, ср. Renou, JA, 230, 1938,
с. 334, примеч. 2) собирательное значение «арийский мир» (с
расширением и в смысле, сравнимом с понятием «христианст-
во» в средние века в Европе, или, несколько ограничив себя го-
ризонтами эпохи, некая обширная совокупность ариев) столь
же возможно, а часто и более предпочтительно, чем родовое
значение «средний арий».
2. Понятно, что ari 'совокупность ариев' часто вступает в
конфликт с той или другой из своих «фракций», с каждым
арийским индивидом, который обнаруживает желание власти;
сколько христианских князей в средние века и позже меньше
думали о том, чтобы служить христианству, чем о том, чтобы им
завладеть, меньше о том, чтобы сражаться с «неверными», чем
о том, чтобы стать самыми прославленными, самыми велико-
лепными, самыми сильными, самыми грозными среди христиан!
Более точное значение, которое мы здесь предлагаем, подхо-
дит, как и «Fremdling», к многочисленным текстам, где выра-
жается варьирующееся от состязания к войне соперничество
между неким «мной» и неким «нами» (обозначающими автора
1202 Приложения
гимна или вождя йгуа или группу йгуа, от имени которой он:
говорит) и ari (Тиме, § 36—61, 66, 67). Но это более точное
значение подходит, кроме того, и для текстов с совершенно
другой ориентацией, в которых допускается особая связь (ино-
гда это равенство, чаще родство или импликация) между не-
ким «мной» или некими «нами» (drya), с одной стороны, и тем
же самым понятием art — с другой. Мы уже видели некоторые
из этих текстов:
3, 43, 2 (§ 24): «Приди сюда, (о Индра), от многих народов сюдаГ
[Приди сюда] к благословениям ari, к нам с двумя твоими рыжими ко-
нями».
1, 122, 14 (§ 27): «Пусть богини Утренней Зари, которые сбегаются на;
восхваления, заказанные ari, примут нас обоих (певца и заказчика)».
1, 186, 3 (§ 29): «Я прославляю (g fruse) восхвалениями вашего очень
дорогого гостя (ätithim) Агни... чтобы он был для нас хорошо воспетым
Варуной и чтобы он нам дал прохладительное (как) хозяин, которого
прославляет ari».
7, 100, 5 (§ 35): «Сегодня я прославлю это имя твое, о Шипивишта^
(Вишну), (имя) благородного господина — я, знающий искусство жерт-
воприношения απ...≫.
Все эти тексты, которые в системе Тиме хорошо понимались
бы при условии, что ari означает только и неизменно «гость»
(чего на самом деле, конечно, нет), понимаются плохо, как
только ari начинает означать главным образом «чужой» (если
бы еще потихоньку вывести в «чужом» на первый план «гостя»,,
но эта уловка тут же навлекает на себя критический залп, ср.
выше, с. 178—179). Напротив, единообразное толкование, лежа-
щее в основе этих текстов, становится четким и безупречным,
если придать ari (по отношению к арийскому «я») одновремен-
но и собирательное и родовое этническое значение типа «хри-
стианство» или «средний христианин», «типовой христианин»-
(по отношению к «я» средневекового христианина). «Такой бог
ариев непременно ответит на призыв праведных ариев; я по-
ступаю как праведный арий, которым я являюсь; значит, бог
ответит на мой призыв».
А вот текст, который невозможно понять буквально, не до-
пустив основоположного родства между индивидом агуа и ari
(9, 79, 3; Тиме, § 37):
uta svdsyä drätyä ari г hi sä
utdnydsyi drätyä vfko hi sdh |
dhdnvan tid tf$nä sdm arlta tdli abhi
soma jahi pavamäna durädhyahi ||
Тиме предлагает видеть в vfka *волк' термин, обознача-
ющий некоторую разновидность парии, максимально «чужого»
Б этом типе, что вполне возможно; но он, как кажется, видит
в этом vfka лишь синоним, по-видимому усиливающий, ari; это
Приложение III 183
возможно, только если пренебречь, что он и делает, симметрией
двух первых стихов и снизить значение оппозиции svä—anyä.
На самом деле порядок слов с очевидностью заставляет проти-
вопоставить ari и vf ka, как svä с suus, proprius' противопостав-
ляется anyä f alius, alienus' и, следовательно, признать в ari
близость к понятию svä и отталкивание от понятия anyä: «[За-
щити] от вреда propria: ибо это aril [Защити] от вреда aliena:
ибо это волк! Пусть как в пустыне, жажда их охватит! Сома,
ты, который течешь светло, порази злонамеренных!» Менее
кратко и более ясно: «Защити верного тебе, о Сома, от вреда,
который может прийти к нему от его svdh: это ari, совокуп-
ность ариев или средний арий, и также от всего, что может
прийти к нему от тех, кто с ним не связан, от настоящих чу-
жих: это волк».
Другой текст, служащий Тиме отправной точкой, также чи-
тается более удовлетворительно, если ari имеет предложенное
Как получить магическую силу? Что сказать при встрече с привидением? Зачем выворачивать одежду наизнанку, когда уходишь в лес? И для чего нужна кровь из мизинца левой руки? Ответы на все эти вопросы вы найдете в этой книге. Узнаете, кто такие мюлинг, мара, лесная нимфа и другие существа из шведского фольклора. Чтобы стать существологом – экспертом, изучающим разных существ, – начинайте читать! С потрясающими иллюстрациями талантливого художника Рене Русенберг!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга самарских исследователей является третьей в разрабатываемой серии «Современные мифы Поволжья» и посвящена анализу роли «рассказов о необычном» в повседневной жизни крупного промышленного города, истории развития современных представлений о возможности вмешательства «иных» в ход развития человеческой цивилизации. Приводится анализ результатов поиска и изучения таких мифогенных объектов, как «камень Аусина», «Кругловушка», «наследия» Дома О’Рук и Комненов, а так же ряд разрозненных городских историй о необычном. В книге приведены «забытые имена» различных исторических деятелей, принимавших участие в исследовании различных тайн Земли и Истории. Составной частью включен фрагменты исследований А.
«Байкала-озера сказки» — двухтомное издание, оформленное известными советскими художниками братьями Трауготами.В каждой книге — три раздела.В первом разделе первого тома, который называется «Волшебные сны Подлеморья», помещены сказки о Байкале.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.