Верховные боги индоевропейцев - [82]
индоевропейским этимологиям, тоже, возможно, развилось от
более точного к менее точному значению — от «гостя» к «чу-
жому»; во всяком случае, примечательно, что оно не пустило
прочных корней в направлении «враждебность»; если одно за-
падноевропейское слово, означавшее собственно гостя (герм.
Gast, русск. гость), в латинском получило значение врага (hostis),
то это оказалось возможным лишь при очень быстрой и
полной потере его старых связей со значением 'гость' (hospes„
Hostus).
Короче говоря, ни для одного слова ни в одном индо-
европейском языке не засвидетельствована серия значений, ис-
ходящих из первичного «чужой», которая устанавливалась и ор-
ганизовывалась бы наподобие семантического пучка ari; это,
конечно, потому, что, как уже было сказано, не вполне нега-
тивное понятие «чужого» не нашло себе места в представлениях
об обществе и о мире, как их выражали данные языки. Поэтому
надо искать для art в направлении «Fremdling» первое значе-
ние, более конкретное, более позитивное и при этом не такое,
современное, как «Fremdling».
4. Вторая глава книги Тиме более убедительна, чем следу-
ющие, и его толкование ari удовлетворяет в большей степени*
чем толкование drya и drya. Уменьшение надежности ощущает-
ся по мере перехода от первичного слова к производным. Что
бы ни говорилось, но вызывает удивление, как общее этниче-
ское наименование индийцев и иранцев (*Агуа или *Ärya здесь
несущественно) стало простым апеллятивом, неожиданным на-
меком на бесхитростную добродетель, хотя бы на гостеприим-
ство, и почему оно происходит от существительного, в котором
уже нет ничего от этого этнического значения.
12*
180 Приложения
III
Все эти разнообразные затруднения, конечно, исчезли бы,
если бы слово ari, не теряя никаких оттенков значения, ука-
занных Тиме, уже заключало бы в себе ядро того, в чем, на-
пример, в Индии нельзя отказать его второму производному
йгуа, а в Иране его первому производному airya, т. е. если бы
оно относилось не неизвестно к каким «чужим», но только к
тем, с кем некая группа ведийских индийцев признавала связи
более широкие, чем семейные или клановые, связи «арийско-
сти».
Проверим значение такого рода во всех контекстах с участи-
ем ari, а для уточнения воспользуемся двумя весьма справедли-
выми замечаниями Тиме.
1. С. 151: ari употребляется только в ед. ч.; Тиме, бесспор-
но, улучшил перевод, трактуя форму aryäh только как gen. или
abl.sing. даже там, где до него видели пот. или асс. pi.
2. С. 60,151: ед. ч. ari выступает нередко в соединении с та-
кими форхмами мн. ч., как «народы», «люди», например 9,
61, И (Тиме, § 56):
end visväny aryd d
dyumndni mdnu$änäm |
si$äsanto vanämahe ||
Через этого [сому], воспевая, мы захватим все [великолепие] art, [все]
великолепие людей.
Эти две особенности привели Тиме к мысли (с. 151), что
art должно было быть родовым понятием, т. е. не столько ба-
нальным собирательным существительным, но существительным,
выражающим «суть» некоторого рода людей (подобно тому,
как мы говорим «томми»). С оговоркой, что таким образом ус-
тановленный нюанс между «собирательным» и «родовым» по-
нятиями поверхностен, Тиме, безусловно, прав. Подкрепляя его
интерпретацию дополнительным соображением, которое мы хо-
тим проверить, предположим, что для ari подходит значение,
колеблющееся между собирательным и родовым, от «совокуп-
ности (или некоторой совокупности) ариев» до «среднего ария»
или «типового ария». Легко показать, что это значение подхо-
дит к любому пассажу, а в большом числе случаев улучшает
перевод.
1. Прежде всего, как было замечено выше, это значение де-
лает понятными все контексты, где art или жрецы ari обраща-
ются к богам с просьбами, заклинаниями, жертвоприношением
сомы и т. д., вообще поддерживают с этими богами отношение
обмена и взаимной щедрости:
?V 1, 9, 10 (Тиме, § 8): «...высокому Индре ari поет высокую
песнь приглашения» (частица id 'тоже' относится, несомненно, не к
Приложение III 181
следующему за ней ari% но к предшествующему bfhatä 'alto' извле-
кая из него, таким образом, «отзвук» предыдущего bfhat faltum').
10, 86, 1 (§ 10): Индра удивляется: «Ведь бросили выжимать сому.
Не стали считать Индру богом (там), где мой друг Вришакапи наслаж-
дался процветанием чужого απ≫, т. е. ari состоит из людей, которые до
этого случая регулярно совершали для Индры жертвоприношения сомы.
8, 8, 9 ( § 2 1 ) : «Певец призвал вас сюда восхвалениями, о Ашвины, вы,
кто щедры к ari» (ariprä- Тиме переводит 'Fremdlingbeschenkende'),
10, 148, 3 (§ 26): «Воспой, о Индра, как ученый певец в ответ
(abhi-arc- Тиме переводит „entgegen singen") на восхваления απ, при-
нимая дружбу певцов...».
1, 122, 14 (§ 27): «Пусть богини Утренней Зари, которые сбегаются
на восхваления ari (конечно, заказанные απ), примут нас обоих (певца
и заказчика)».
7, 100, 5 (§ 35): «Сегодня я прославлю это имя твое, о Шипивишта
(Вишну), это имя благородного господина — я, знающий искусство
жертвоприношения (vayunani) arb.
8, 65, 9, (§ 43): «Минуя (т. е. пренебрегая) всех заклинателей απ,
приди сюда. Вложи в нас великую славу» (ср. другие тексты того же
рода, приведенные выше, с. 177: 8, 1, 4; 10, 42, 1; Тиме, § 44, 45).
Как получить магическую силу? Что сказать при встрече с привидением? Зачем выворачивать одежду наизнанку, когда уходишь в лес? И для чего нужна кровь из мизинца левой руки? Ответы на все эти вопросы вы найдете в этой книге. Узнаете, кто такие мюлинг, мара, лесная нимфа и другие существа из шведского фольклора. Чтобы стать существологом – экспертом, изучающим разных существ, – начинайте читать! С потрясающими иллюстрациями талантливого художника Рене Русенберг!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга самарских исследователей является третьей в разрабатываемой серии «Современные мифы Поволжья» и посвящена анализу роли «рассказов о необычном» в повседневной жизни крупного промышленного города, истории развития современных представлений о возможности вмешательства «иных» в ход развития человеческой цивилизации. Приводится анализ результатов поиска и изучения таких мифогенных объектов, как «камень Аусина», «Кругловушка», «наследия» Дома О’Рук и Комненов, а так же ряд разрозненных городских историй о необычном. В книге приведены «забытые имена» различных исторических деятелей, принимавших участие в исследовании различных тайн Земли и Истории. Составной частью включен фрагменты исследований А.
«Байкала-озера сказки» — двухтомное издание, оформленное известными советскими художниками братьями Трауготами.В каждой книге — три раздела.В первом разделе первого тома, который называется «Волшебные сны Подлеморья», помещены сказки о Байкале.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.