Верховные боги индоевропейцев - [81]
землю йгуа» (4,26,2), приблизительно как библейский Бог дал
Землю Обетованную своему избранному народу. Поэт советует
Индре делать тщательное различение между йгуа, которые по-
клоняются богам, и däsyu, не имеющими (религиозных) зако-
нов, и т. д.
Теперь обратимся к многочисленным текстам, помещенным
Тиме под рубрикой «чужой как конкурент в милости богов»
(с. 50—52), где поэт рассматривает art как соперника перед
богом, заклинает бога делать тщательный выбор уже не про-
сто между религиозными йгуа и безрелигиозными варварами,
а между теми людьми, которые обращаются к нему как бы с
одинаковым правом и, во всяком случае, используя одинаковые
сакральные приемы; например, 8, 1, 4: «Они спешат наперебой,
о щедрый, песнопения (vipah) искусного певца (vipascitah)
art и [песнопения] людей [наших], приди сюда...»; 8, 65, 9:
«Минуя всех искусных певцов ari, скорее приди сюда. Дай нам
высшую славу». В другом месте поэт побуждает самих певцов
(vipräh) превзойти своей речью (väcd) речь ari (vdcam arydh)y
чтобы привлечь Индру (10, 42,1). Еще в одном месте (1, 70, 1)
поэт высказывает просьбу: «Дай нам превзойти многочисленные
молитвы ari (pürvtr aryö manisä)». Мы сейчас увидим, что
такого рода отношения между ari и «арийскими богами» лежат
на глубинном уровне в почти трети текстов, где фигурирует
это слово.
Вот примечательная черта ari: он произносит богам drya
песнопения (vipah), молитвы (manisäh)t у него при богах drya
есть квалифицированные толкователи (vipascitah), и все это от-
носится к людям, от чьего имени говорит поэт. Не означает ли
в таком случае art только часть чужих — не тех, которые назва-
]2 Зак. 61
1202 Приложения
ны «безбожными», «не имеющими культов», подобно тому как
многие народы прозваны их соседями «шепелявыми» или «не-
мыми», потому что они говорят на другом языке, но тех, кто,
будучи чужими в узкой социальной группе, к которой принад-
лежит поэт или совершающий обряд, имеет тех же богов и те
же культы?
2. Ведийский язык не имеет недостатка в словах, выражаю-
щих то или другое из вторичных значений, которые приняло
ari, исходя из первого значения «чужой». Для «гостя» у него
есть dt it hi, sdtru и большое число синонимов для «врага» (Рену,
JA, 230, 1, 1938, с. 334, примеч. 2, и с. 336, примеч. 1; Rod he.
Deliver us from evil, Lund, 1946, c. 46 и сл.), sapdtna и некото-
рые другие для обозначения «соперника». «Чужой» как отрица-
тельное понятие в противопоставлении родным, близким (svd,
nitya) обозначено через drana буквально 'удаленный1; наконец,
dasar ddsyu— почти собственные имена «чужой варвар, не-арий,
исконный враг арийского мира». В общем, значение этих слов
столь же устойчиво, сколь и определенно: никогда первые не
значат ничего, кроме соответственно «гость», «враг», «сопер-
ник»; drana иногда поворачивает в сторону значения «враг»
(впрочем, не в Ригведе), но основное и постоянное его значе-
ние противоположно svd fsuus\ Что же касается ddsa и ddsyu,
то они колеблются только между значением в плане человека
и эквивалентным смыслом в мифологическом плане — «демон»;
естественно, между ddsa (или ddsyu) и dtithi нет никаких точек
соприкосновения.
Напротив, каково бы ни было исходное значение ari, «чу-
жой» или нечто иное,— и тут Тиме ничего не может возразить,—
это значение рассеивается и закрепляется в разных направле-
ниях, в частности одновременно в двух противоположных:
«гость» и «враг». С другой стороны, в этом последнем значе-
нии оно никогда не подразумевает варварство и никогда, как
däsa или ddsyu, не переходит в мифологический план, т. е. ни-
когда не обозначает демона; так, Вритра иногда называется
ddsa или ddsyu (gV 2, 11, 2 и т. д.; ср.: Е. B e n v e n i s t е,
L. R e n o u . Vrtra et Vröragna, с. 166), но никогда ari. Не ка-
жется ли в связи с этим правдоподобным, что ari обозначает
особую разновидность «чужого», с которым возможны нюанси-
рованные, меняющиеся, даже одновременные отношения друж-
бы и вражды, но который при этом сохраняет свой особый ха-
рактер; в качестве «гостя» он представляет собой тем не менее
и прежде всего «нечто другое» по сравнению с точным значе-
нием его имени; в качестве «врага» он, однако, защищен от
некоторых языковых эксцессов, и в частности от всякой «демо-
нификации».
Приложение II 179'
3. В более общем плане η оторвавшись от контекста ведий-
ского санскрита, можно спросить себя о понятии «чужой» в той
мере, в какой оно сохраняет позитивный смысл, в той мере,
в какой оно кажется нам автономным, центральным и первич-
ным, предшествующим столь разошедшимся значениям, как
«враг», «гость», «союзник», «дикарь» и т. д.; не является ли
оно понятием современным, поздним завоеванием или фанто-
мом человеческого ума? Оно как будто не засвидетельствовано
ни одним общеиндоевропейским термином. Конечно, понятие
чужого присутствовало в мышлении древних индоевропейских
народов, но там оно проявлялось только как вторичное значе-
ние слов, выражавших другие понятия, как правило отрица-
тельные, такие, как «другой» (типа alienus), «внешний», «дале-
кий» (типа exiernus, drana, fremd), «не оседлый», «путешествен-
ник» (типа peregritius, aduena); греч. U > ( F ) o : > сопротивляющееся
Как получить магическую силу? Что сказать при встрече с привидением? Зачем выворачивать одежду наизнанку, когда уходишь в лес? И для чего нужна кровь из мизинца левой руки? Ответы на все эти вопросы вы найдете в этой книге. Узнаете, кто такие мюлинг, мара, лесная нимфа и другие существа из шведского фольклора. Чтобы стать существологом – экспертом, изучающим разных существ, – начинайте читать! С потрясающими иллюстрациями талантливого художника Рене Русенберг!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга самарских исследователей является третьей в разрабатываемой серии «Современные мифы Поволжья» и посвящена анализу роли «рассказов о необычном» в повседневной жизни крупного промышленного города, истории развития современных представлений о возможности вмешательства «иных» в ход развития человеческой цивилизации. Приводится анализ результатов поиска и изучения таких мифогенных объектов, как «камень Аусина», «Кругловушка», «наследия» Дома О’Рук и Комненов, а так же ряд разрозненных городских историй о необычном. В книге приведены «забытые имена» различных исторических деятелей, принимавших участие в исследовании различных тайн Земли и Истории. Составной частью включен фрагменты исследований А.
«Байкала-озера сказки» — двухтомное издание, оформленное известными советскими художниками братьями Трауготами.В каждой книге — три раздела.В первом разделе первого тома, который называется «Волшебные сны Подлеморья», помещены сказки о Байкале.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.