Верховные боги индоевропейцев - [65]
входил и брал, что хотел.
Этот цветистый перечень не исчерпывает того, что сканди-
навы знали об Одине, не только сверхчеловеке прошлого, но и
постоянно бдящем верховном боге. Подробные повествования
объясняют, как был изготовлен и как хранился мед поэзии и
каким образом Один Ихм завладел 16. В темной истории Старка-
да, сюжет которой, как видно, восходит к индоевропейским
временам, особый дар бога сообщает герою умение слагать сти-
хи, которые после трех человеческих жизней его обессмертят 17.
Ряд других текстов рассказывает — на этот раз преобладает
почти сибирский шаманизм,— как с помощью жестокого испы-
тания, принеся в жертву самого себя самому себе, он приоб-
рел важную часть своих знаний. «Я знаю,— говорит он в „Ре-
чах Высокого" (строфы 138—140),—
Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзенный копьем,
посвященный Одину,
в жертву себе же...
• Никто не питал,
никто не поил меня,
взирал я на землю,
поднял я руны,
стеная, их поднял —
и с древа рухнул...
Девять песен узнал я...»
В эпоху, когда руны появились в Германии, их хранителем
и владельцем был, конечно, определен Один, и только он18.
Но другие предания объясняют всезнание бога по-другому,
что, конечно, заставляет нас предполагать германскую обработ-
ку одного индоевропейского представления: Один одноглаз, он
заплатил за предвидение потерей, более точно, отдачей глаза
в залог. «Я знаю,— говорит Вёльва (строфы 28—29),—
Знаю я, Один,
где глаз твой спрятан:
скрыт он в источнике
славном Мимира.
Каждое утро
Мимир пьет мед
с залога Владыки...»
Так всезнающий верховный бог обязан своей привилегией
воле таинственного Мимира, владельца мудрости, но открыто
не проявляющего себя в непосредственном действии. Конечно,
было бы искусственным пытаться строго разделить в Одине
знание и магию, то, что зависит от мощи ума, и то, что про-
является в «состоянии одержимости»: в индоевропейском мире
и вне его магия, знание, разум не разделяются. Это влияние,
возможно, выражено и в самом имени бога, производном на
-па германского корня *Wöda- (др.-сканд. odr), которое как
существительное обозначает ум (но и вдохновение, даже поэ-
зию), а как прилагательное — 'excite, furieux, wütend, rasend'
и родственно италийскому и кельтскому обозначениям прорица-
теля (и поэта), лат. uätes, галльск. ούάτεις и т. д. Furor, которым
Адам Бременский определяет Одина и который он как будто
относит только к военному возбуждению, должно понимать в
его полном, религиозном значении odr19.
Не стоит слишком часто повторять, что у всех германцев
этот верховный владыка-маг был обращен к войне. Хотя он
редко участвует в схватке как сражающийся, но дарует победу
и неуязвимость и учит тех, кого охраняет, неотразимым воен-
ным приемам, несущим на себе печать его вмешательства. Ему
случается помочь отряду, но издалека, введением в действие
своего рода артиллерии дальнего боя. Выше перечислялись кол-
довские способы, которые он направляет против врага; один из
них, отмеченно «варунический», напоминает pdsäh, путы ведий-
ского владыки: Один связывает врага, ударяет her-fjöturr 'во-
енными путами', которые зачаровывают и парализуют его; этот
способ действия даже дал имя одной Валькирии, одной из «из-
бирательниц» (kjosa 'выбирать') мертвых (valr), его подручных
на поле битвы: «Речи Гримнира» в строфе 36 называют как од-
ну из них, переводя мужской род — fjöturr в женский род —
Herfjötur20.
Чтобы стать любимцем Одина, недостаточно храбро сражать-
ся, надо еще быть избранным. Это постоянный признак «оди-
нических» героев, как мрачных и суровых типа Старкада, так
и блестящих, человечных типа Сигурда. Именно здесь лежит
объяснение одной из наиболее озадачивающих черт этого вла-
дыки: все происходит, как если бы земные сражения были
инициационными испытаниями, где вынимается «жребий»
мертвым (valr, ср. нем. Wahl), которым он открывает другую
жизнь, в «доме избранных мертвых» (Valhöll — наше 'Валь-
халла'): там идут пиры, которые прерываются для новых битв,
одновременно радостных и безысходно фатальных21. Примеча-
тельно название избранных Вальхаллы: einherjar, эйнхерии
'воины поединков' (*aina-harja-), вероятно, представляют собой
мифологизацию некоего общества воинов вроде Harii, которых
описывает Тацит (Германия, 43); к тому же одно из многочис-
ленных прозвищ Одина — Herjan г Воитель',— этимологически,
но еще более точно в военном отношении соответствующее гре-
ческому κοίοανος22. Такова ориентация, ограничение, которое
преобладающая военная функция придала несомненно очень
древней черте верховного бога: индийский погребальный гимн
(RV 10,14,7) также провожает умершего ария, но не только
павшего воина, к «двум царям» — Яме, хозяину мертвых, и Ва-
руне, богу мировых далей.
Другая варуническая черта, доведенная до предела, выраже-
на одним из обычных имен Одина, которое, собственно говоря,
является просто эпитетом,— Yggr 'Ужасный'. Однако проявле-
ния, которые подтверждают это имя, уже чисто германские:
превращение в страшных зверей, а в современном фолькло-
ре — Дикая Охота23.
Тем не менее в основном пункте Варуну от Одина отделяет
глубокое различие. Суровость первого как основа его деятель-
ности стоит на службе rtä, справедливого Порядка во всех
«Ад» проведет вас через три тысячелетия вечных мук – от ветхозаветного Шеола и Геенны и до новейших версий ада на Земле. Вы переплывете реку Ахерон в одной лодке с героем Энеем и ступите на берег Аида; встретите дьявола в образе гигантского тысячерукого чудища, каким его воображал себе живший в XII веке монах; пройдете девять кругов Дантовой преисподней, в которой чревоугодники, лжецы, еретики, убийцы и лицемеры претерпевают вечные муки за свои прегрешения; станете свидетелем споров, будораживших викторианскую Англию, когда данные наук заставили людей усомниться в идее загробного наказания. Уникальная антология важнейших текстов об Аде, составленная американским медиевистом и историком религии, профессором Фордхемского университета Скоттом Брюсом, демонстрирует нам, как идея посмертной расплаты за земные грехи воздействовала – и продолжает влиять – на умы людей.
Как получить магическую силу? Что сказать при встрече с привидением? Зачем выворачивать одежду наизнанку, когда уходишь в лес? И для чего нужна кровь из мизинца левой руки? Ответы на все эти вопросы вы найдете в этой книге. Узнаете, кто такие мюлинг, мара, лесная нимфа и другие существа из шведского фольклора. Чтобы стать существологом – экспертом, изучающим разных существ, – начинайте читать! С потрясающими иллюстрациями талантливого художника Рене Русенберг!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга самарских исследователей является третьей в разрабатываемой серии «Современные мифы Поволжья» и посвящена анализу роли «рассказов о необычном» в повседневной жизни крупного промышленного города, истории развития современных представлений о возможности вмешательства «иных» в ход развития человеческой цивилизации. Приводится анализ результатов поиска и изучения таких мифогенных объектов, как «камень Аусина», «Кругловушка», «наследия» Дома О’Рук и Комненов, а так же ряд разрозненных городских историй о необычном. В книге приведены «забытые имена» различных исторических деятелей, принимавших участие в исследовании различных тайн Земли и Истории. Составной частью включен фрагменты исследований А.