Великий - [8]

Шрифт
Интервал

[21]) они, перемешав, подняли на один уровень с истинными плодами духа (которые есть: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание[22]) и выражение предпочтений отностильно последних назвали “нарушением норм плюрализма”".

Что это, прокламация, вложенная в уста беспомощного (перед бесцеремонным авторским произволом) персонажа? Этот проповеднический напор выглядел бы естественным в озвучивании Максима Исповедника, например, или, на худой конец - в контексте субботнего "слова пастыря" на первом канале, но уж никак не вяжется с образом современно человека, "типический" характер которого Вы постоянно стараетесь подчеркнуть. Давайте не будем подменять собой врачей! Иначе плодов Ваших творческих усилий придется ждать ad callendas Graecas[23].

Чего я, конечно же, Вам не могу пожелать.

Передаю поклон от моих пыльных полок и стеллажей!

И.С.

P.S. Сонечка, играя со мной, Вы соткали себя из противоречий, и Ваш образ никак не дается мне. Давая Вам советы, я не уверен: тому ли человеку я их адресую? Какая вы? Где Ваше "настоящее"?

* * *

От: [email protected]

Дата: 1 декабря

Кому: [email protected]

Тема: Avec l'espoir et la foi

Проходит все? Но почему и тогда остается? Почему заглядывает сквозь запотевшее окно, почему оставляет утром морозные письмена на стекле? Как образ предательства: едва им поверишь, потянешься к ним рукой, а их уж нет - их выплакало мимоходом, без дела заглянувшее в окно солнце… Вы знаете, как пахнет предательство? А ложь? Какая она на вкус? Если правда бывает горькой, то какова ложь? Можно ли ею насытить себя; можно ли ею вообще кого-либо насытить? Или она как обманчивая сладость Чупа Чупса, оставляющего после себя лишь зубную боль и никчемную липкую палочку в руке? Но почему мы не можем без нее?

Дорогой Иван Сергеевич! Великий Читающий Немой!

Я все Вам наврала. Я все придумала о себе. Кроме дяди Вани и моей повести (она была в Ваших руках, и теперь никто не сможет отрицать ее наличие в этом мире) и, конечно, звезды - она (будучи столь долго ожидаемой) явилась мне так явственно, так пугающе достоверно, что, будь это не сон, я возвестила бы об этом a la ville et le monde[24]. Впрочем, именно это я, кажется, и сделала в своем первом письме к Вам?

Я не написала Вам самого главного. Кокетничала с Вами, рассыпалась в сантиментах по поводу "пустых холодных комнат". Отчего бы мне сразу не сказать Вам правду? О том, что я, как маленький испуганный зайчишка, долго заглядывала в глаза прохожих и искала свое отражение. Но зачастую видела только разбитые зеркала. Это действительно так - там были лишь черные трещины и сколы амальгамы. Я не отражалась там! Как мало людей! Поистине, нужен фонарь Диогена. Но ведь это было! Я помню, как безупречно точно отражались мои глаза в глазах напротив - это были глаза дяди Вани. Они улыбались, и я в них улыбалась. Он подарил мне веру в человека. Она как искра тлела во мне и не давала остыть моему желанию "найти". И я нашла… В одной книге (совершенно случайно попавшей ко мне) я прочитала вот что:

"Жил на земле человек, муж гигантской силы духа, имя его Силуан. Он долго молился с неудержимым плачем: "Помилуй меня," но не слушал его Бог. Прошло много месяцев такой молитвы, и силы души его истощились; он дошел до отчаяния и воскликнул: "Ты не умолим!" И, когда с этими словами в его изнемогшей от отчаяния душе что-то надорвалось, он вдруг на мгновение увидел живого Христа; огонь исполнил сердце его и все тело с такой силой, что, если бы видение продлилось еще мгновение, он умер бы. После он уже никогда не мог забыть невыразимо кроткий, беспредельно любящий, радостный, непостижимого мира исполненный взгляд Христа, и последующие долгие годы своей жизни неустанно свидетельствовал, что Бог есть любовь, любовь безмерная, непостижимая…"

Я прочитала эту книгу до конца и пошла по следам Силуана. Храм, исповедь причастие… - все это постепенно становится частью моей жизни. Самое важное, полученное мной (и это - est inappréciable la perle[25]) - понимание того, что надо не искать свое отражение в других, но отражать самой; самой быть зеркалом. Благословенна рука дающего! Нет, пройти далеко мне еще не удалось. Отсюда этот мучительный страх показаться merle blanc[26] и желание скрыть от Вас свое лицо под вуалью прежней жизни. Но я действительно с изумлением прочитала Вашу повесть и испытала духовный восторг. Старый журнал "Сибирские Огни" - я, как подарок судьбы, нашла его среди кипы сваленных в кладовку ненужных бумаг Михаила Терентьевича. И неожиданная радость - знакомство с Вашей повестью "Березовый полог надежды"! Каюсь, других Ваших книг я еще не успела прочесть. Это счастье впереди! А пока… (сейчас, соберусь с силами, чтобы признаться), сейчас - решается моя судьба. Мы с Михаилом Терентьевичем решили связать свои жизни. Да-да, я приняла его предложение! (И, похоже, сделала это уже давно, задолго до "писем" и "игры в слова".)

Прошу Вас наперед забыть мой недобрый шепот в его сторону (его ночной кашель мне вовсе теперь не противен!). Быть может, когда-нибудь мы вместе с ним придем на Вашу встречу с читателями и подарим тот самый журнал "Сибирские Огни" (с него ведь, благодарение Богу, все началось!)… Впрочем, нет, он слишком мне дорог! Я сохраню его, a tout prix[27]. А Михаил Терентьевич обязательно купит Вам бутылку дорогого коньяку. У него есть средства. В отличие от меня, у него приличный заработок, что, надеюсь, позволит мне в будущем больше времени уделять перу и бумаге. Да, я же еще не успела сделать это важное признание: я вовсе не модная журналистка, я преподаю французский язык в одном из городских колледжей. Увы, моих финансов хватает только на пару свечей в воскресенье, на хлеб и интернет… и на мои визиты к отцу. Знаете, что я сделала после первой исповеди? Побежала к нему и долго плакала у него на плече. (Великодушно отпустите мне мою прежнюю ложь!) Он ничего не понимал (как же, столько лет!), а я плакала и прижимала его высохшее тельце к своей груди. О, он уже сполна получил свой груз страданий! Его семейная жизнь - мука, старость - наказание! Теперь, надеюсь, ему станет легче…


Еще от автора Игорь Александрович Изборцев
Реки не замерзают

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ангел беЗпечальный

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Спастись ещё возможно

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Всего лишь пепел

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Не хлебом единым

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ночной фуникулёр. Часть 1

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.