Великий Аттрактор - [46]

– Ну… – Харпер мельком оглядывается по сторонам, – Жалкая кучка отщепенцев и предателей, продавшихся пиндосам! Если бы не поддержка головорезов из НАТО, мы давно бы захватили всю страну.

– Мальчики, давайте к делу, – перебиваю я этот пустой пропагандистский трёп, – Харпер, поделишься картой?

Пересмешник, молча улыбаясь, достаёт из кармана сложенную карту и отдаёт мне. Я расстилаю её на капоте авто.

– Вот смотри… Нас интересует вот эта точка, – показываю я пальцем, – Здесь сейчас вообще кто?

– Сложное местечко, – хмыкает Харпер, – Серая зона. Дальше стоят натовцы, вот здесь – наши, мы делаем неглубокие вылазки сюда. А тут… минные поля. Вам не помешает найти проводника из местных.

– Есть, кого посоветовать?

– Конечно, – лыбится Пересмешник, – Но я не такси и не бесплатная справочная. Пусть твой француз поможет мне затащить это барахло наверх, а там посмотрим…

Мы помогаем Харперу внести ящики на второй этаж. Несмотря на компактный размер, они очень тяжёлые. Похоже на какие-нибудь противотанковые боеприпасы с урановыми сердечниками. Или ещё какое-то дерьмо наподобие этого.

Снова спустившись на городскую площадь, Пересмешник, по своей традиции лезет обнимать меня и Жан-Пьера, а потом садится в тачку и уезжает. Разумеется, никакого проводника он нам не советует. Впрочем, его прилюдные объятия оказываются для нас куда более выгодным приобретением. Зайдя под навес у широкого здания с полностью разрушенной стеной, нечто вроде местного салуна, мы сразу ощущаем это.

Довольно быстро подходит, заприметивший нас, парень из местных и на ломаном английском предлагает приобрести оружие и снаряжение. Мы идём следом за ним какими-то тёмными коридорами и попадаем в помещение, заполненное деревянными и стальными ящиками.

Узнав цены, Жан-Пьер с энтузиазмом начинает копаться в амуниции.

– Поинтереснее, чем в вашем «Ашане», правда? – смеюсь я.

Я беру один АК и два MP-5. Кто знает, что там будет в этой «серой зоне». Жан-Пьер вытаскивает из кучи лёгкий бронежилет и подбирает себе комплект формы.

– Всё-таки эти французы давно уже превратились в модничающих барышень, – думаю я.

Там же, у местного барыги, мы узнаём, где можно переночевать и взять проводника. Напротив, через площадь, живёт то ли его сестра, то ли золовка, которая сдаёт комнату для приезжих, а её сынишка может показать, как пройти через минные поля. Щедро накидываю ему за эту информацию ещё 50 евро сверху, а сама тихонько притыриваю ещё пару запасных обойм.

Здание, куда нас отправили, оказывается каким-то полуразрушенным общежитием или чем-то вроде того. Два двухэтажных крыла, смыкающихся вокруг центральной лестницы с коридорами и небольшими комнатушками, словно оккупированы каким-то одним балканским цыганским табором. Большинство окон выбиты и затянуты плотным полиэтиленом. На натянутой между перил верёвке прямо над лестничным проёмом сушится бельё. По лестницам носятся грязные дети. Прямо в коридоре на тряпье лежат и сидят несколько уставших стариков. Кто-то готовит на наспех сделанной из стальной бочки печке. Довольно аппетитный запах похлёбки с терпкими специями струится в воздухе между стен, покрытых отслаивающейся краской.

– Не желаете луковый суп от нашего шефа? – оборачиваюсь я к Жан-Пьеру, который тащит следом за мной сумки с оружием, он молчит в ответ.

Впрочем, пройдя чуть дальше по коридору, мы понимаем, что не всё так плохо. В нашей комнате имеется и относительно целое окно, и работающая душевая кабинка с облупившейся плиткой и вяло текущей холодной водой желтоватого цвета.

– Сколько мы за это заплатили? – спрашивает француз, грустно глядя на два одиноких матраса, валяющихся в разных концах квадратной комнаты с выломанным паркетом.

– Лучше тебе не знать. Но нас же обещали вечером покормить.

– All inclusive…– вздыхает Жан-Пьер, падая на свой матрас, – А ты, я смотрю, не испытываешь дискомфорта…

– Нет, – отвечаю я, разворачивая спальный мешок, – Когда едешь по контракту, приходится ночевать и в худших местах. И это далеко не всегда светлая казарма с чистым бельём. А здесь… Эти люди сами живут так. И кормятся с наёмников.

Хозяйка не обманывает нас. Её сынишка, пацан 12 лет, похожий на цыганёнка, притаскивает нам к ужину две большие алюминиевые миски довольно ароматного и вкусного варева. Я спрашиваю, хорошо ли он знает местность. Он утвердительно кивает. Показав ему карту с точкой нашего назначения, я получаю в ответ ещё один утвердительный кивок и растопыренную грязную пятерню. За 5 евро он согласен проводить нас, но идти придётся весь день. Мы согласны.

Темнеет. Француз долго не может успокоиться, ворочаясь на своём матрасе. Из коридора слышно какое-то пение. Оно не мешает мне. Что-то внутри делает меня спокойной и умиротворённой. Я засыпаю как обычно в 22:31. словно проваливаюсь куда-то и совсем не вижу снов, что в последнее время довольно редкое явление.

* * *

6:42. Я открываю глаза. Жан-Пьер уже сидит на своём матрасе, облачившись в камуфляж и бронежилет. Кажется, вчера он так и не смог уснуть. Я неторопливо обуваю и шнурую свои берцы. Потом ещё раз проверяю автомат. Всё это время француз напряжённо смотрит на меня, словно ожидая команды.