Фикус был необычайно красивой планетой. Его оранжевые плато, темные долины и белые вершины гор непрестанно меняли окраску, потому что была планета очень маленькой и время на ней текло быстрее. Прибывшим сюда с Земли людям сутки Фикуса казались чересчур короткими.
На Фикусе не было ни садов, ни городов, потому что люди доставляли сюда с Земли все необходимое. Зато на оранжевых площадках они разместили ракетодромы, в горах укрыли антенны, а в пологой долине уложили зеркальную плоскость, куда, словно в чашу, собиралась энергия белого солнца Фикуса.
Чем больше люди осваивали Фикус и чем чаще маленькая планета служила их космическим кораблям промежуточной станцией, тем неотвратимее теряла планета свою живописную красоту.
Оранжевые плато скрылись под противоударными пластмассовыми покрытиями, из долин во все стороны протянулись кабели и провода, а вершины гор заслонили решетки локаторов.
Шестеро поселившихся на Фикусе астронавтов постепенно обвыклись здесь, с радостью встречали рассветы, а ночью, если не спалось, они заводили маленькую антикварную машину и отправлялись на другую сторону планеты, где загорали в какой-нибудь из немногих незанятых долинок.
Был на Фикусе и робот по имени Робертыньш Вообще-то его предназначением было развлекать астронавтов, но одна постоянная забота была и у Робертыньша — он следил за напряжением в линиях, по которым энергия поступала из хранилища. Робертыньш проделывал эту операцию совсем шутя: посвистывая, шагал он вдоль линий, крепко обхватив железными пальцами провод, и мелодия, которую он выводил, соответствовала величине напряжения на линии.
В остальном же Робертыньш был просто-напросто маленький шалун. Он бродил возле астронавтов, помогая им коротать время своей болтовней, умел быть полезным, а иногда мешал, путаясь под ногами. Ночью, когда почти все спали, Робертыньш — он-то совсем не нуждался в отдыхе — бродил по маленькой планете, баловался с искрами, проскакивающими между проводами, делал круг на машине, а ближе к утру старательно готовил всем завтрак.
Будить людей и подавать им утреннюю чашечку кофе было для Робертыньша величайшей радостью. Улыбаясь, сидел он в конце стола, изучая людей и удивляясь им.
В отличие от других роботов, которые когда-то входили в обслугу планеты, у Робертыньша были свои, только ему свойственные причуды. Он, к примеру, носил короткие штанишки. (Поначалу Робертыньш запросил длинные, а вернее — скафандр, как и у прочих астронавтов, но так как на корпусе Робертыньша располагались некоторые ответственные узлы, индикаторные лампочки и рычаги управления, то на общем планетном совете было решено соорудить ему короткие штанишки.)
Из всех работавших на Фикусе астронавтов особенно подружился Робертыньш с Увисом. Увис был самый молодой член экипажа, и маленькая планета стала его первым местом работы.
Начинающий астронавт добровольно взял на себя заботу о Робертыньше, чистил, смазывал и отлаживал его механизмы, никогда не оставляя без внимания жалобы Робертыньша на искрящиеся контакты, щелкающие суставы или отклонения от заданного напряжения. Ломался Робертыньш редко. У него были прочные конструкции, мозг средней величины и повышенной емкости блоки памяти. Иногда Увису казалось, что Робертыньш охотнее обучался всякой чепухе, нежели пополнял блоки памяти полезной информацией…
В рассветные часы короткого и невероятно прекрасного лета, когда Увис с Робертыньшем стояли на одном из пригорков вблизи лагеря, Робертыньш обычно смотрел не на солнце, а на Увиса, потому что запечатлевшийся однажды в памяти робота вид рассвета уже не представлял для него никакого интереса, зато Увис всякий раз по-иному выражал свою радость и восторг.
Когда они возвращались в лагерь, Увис задавал Робертыньшу вопросы, чтобы позабавиться его формулировками.
— Робертыньш, что такое цветы?
— Цветы это редко наблюдаемый в мировом пространстве процесс, в котором со всей очевидностью одни неорганические вещества превращаются в другие.
— Робертыньш, а что такое дождь?
— Круговорот водорода и кислорода, — в тот же миг отвечал Робертыньш, но долго Увис этого не выдерживал, принимался рассказывать сам. Только то, что помнил Увис о Земле, ничуть не походило на объяснения Робертыньша. Робертыньш не вспоминал рассказов Увиса наедине с собой, но слушать их ему было бесконечно приятно. В такие минуты робот словно уподоблялся людям, ощущая незапрограммированные изменения в своем железном корпусе, желание лететь, куда то торопиться. Он чувствовал прикосновение скупого ветра Фикуса, которое мог бы уловить лишь с помощью барометеоиндикатора. Робертыньшу начинало казаться, что в холодном воздухе летают птицы, которых никогда не бывало на Фикусе, и вместо привычных белых скатов вершин ему чудились зеленые склоны…
Дни шли за днями, и опять подоспело время пополнить запасы продовольствия, воды и материалов. В полете на Землю ничего сложного не было, и летали обычно поодиночке. Понятно, что каждому хотелось побывать дома, на Земле, поэтому очередь строго соблюдалась.
Когда настал черед Увиса, он попросил разрешения взять с собой на Землю Робертыньша. Полет длился недолго, на Фикусе вполне могли обойтись без робота, и им разрешили.
