Великие заговоры - [75]
Такими словами закончил король Энрике свое письмо, извиняясь за то, что не может ответить согласием на добрые намерения принца Эдуарда, но заверял последнего в своем искреннем уважении. Кроме того, государь Кастилии высказал сомнения по поводу несколько самонадеянной уверенности англичан в победе.
Переписка закончилась. Следовало готовиться к битве, которая и произошла через несколько дней. Сражение было кровавым, но кастильцы его проиграли[111]. Дон Энрике в отчаянии от столь трагического исхода больше не желал жить, но дю Геклен заметил ему, что король никогда не имеет права унывать, а судьба не всегда будет к нему неблагосклонна. Энрике позволил себя убедить в этом и, не видя иного исхода, принял решение отступить, оставив прикрывать отход своего французского союзника, некоторое время спустя взятого в плен принцем Уэльским и заплатившим за свое освобождение выкуп в 100 тыс. франков.
Король Педро Жестокий, прямо на поле боя горячо поблагодарив своего покровителя, вновь предался своим прежним насилиям, повелев казнить всех пленных кастильцев, чтобы страхом перед подобным наказанием удержать народ в повиновении. Принц Эдуард воспротивился этому, напомнив, что победа, ими одержанная, была в первую очередь дарована им Небом.
«Вспомните о том положении, — добавил он, — в котором вы пребывали некоторое время назад, и попытайтесь понять, что счастье всей вашей будущей жизни зависит от того, как вы будете пользоваться властью, дарованной вам Богом». Кастильский король сделал вид, что с благодарностью принимает наставление, которое ни в коей мере не соответствовало его жестоким намерениям.
Дон Педро повел себя недостойно по отношению к английским союзникам. Вместо того, чтобы полностью расплатиться с англичанами, он дал им небольшую долю оговоренной платы. Когда же принц Эдуард пожелал вступить во владение Бискайей, отданной ему по договору королем Педро, совет этой провинции ему воспротивился, ибо дон Педро втайне подговорил синьёров Бискайи всеми силами препятствовать англичанам. Тот хотел было, прибегнув к силе, восстановить справедливость, но поняв, что шаг этот омрачит его славу и репутацию благородного рыцаря и великодушного государя, служившего дону Педро из самых благородных побуждений, не стал ничего предпринимать и вернулся в Гиень, очень недовольный тем, что восстановил на троне правителя, соединившего в чертах своего характера не только жестокость, но и неблагодарность.
А тот, напротив, весьма довольный удачным освобождением от союзника, ставшего для него обузой, направил все свои помыслы к мести. Все сторонники двоюродного брата были казнены, все города королевства, считавшиеся изменившими законному государю, были присуждены к уплате огромных штрафов и контрибуций. Так реставрированный на троне король вновь стал совершенно невыносим и ненавистен своим подданным, в то время как дон Энрике, потеряв власть, приобрел огромный авторитет. Он не думал сдаваться под тяжестью несчастий. Вновь обратившись к Франции, он легко получил от нее новый денежный займ и собрал на эти деньги армию в 10 тыс. человек — войско, конечно, слабое, чтобы завоевать могущественное королевство, но вполне достаточное для того, чтобы изгнать тирана, ненавистного своим подданным. Вступая в земли Кастилии, он поклялся либо победить, либо умереть.
Бертран дю Геклен вновь присоединился к своему другу с 2 тыс. французов, и вскоре им предстояло сразиться с врагом. Педро защищал свою корону отважно, но был побежден. Видя, как в прах падают его полки, он укрылся в замке Монтьель, в Каталонии, на северо-востоке Испании, в предгорьях Пиренеев, и вскоре был в нем осажден. Запасы провизии и снаряжения подошли к концу, и дон Педро, сознавая, что будет вынужден сдаться, предложил дю Геклену 100 тыс. золотых дублонов, если тот каким-либо образом поможет ему спастись. Геклен по приказанию дона Энрике сделал вид, что готов согласиться на его предложение, и назначил место для переговоров.
Дон Педро, сопровождаемый тремя кастильскими синьерами, выехал из города и прибыл в указанное место, французские воины провели его в палатку своего полководца, в которой уже сидел дон Энрике, дю Геклен и многие другие очень хорошо вооруженные люди. Увидев, что он предан, дон Педро вскричал: «Я король Кастилии!» — и схватился за меч, но в тот же миг дон Энрике выхватил кинжал и верно рассчитанным ударом поразил противника. Это трагическое событие, не делающее чести дю Геклену, обеспечило дону Энрике спокойное и продолжительное царствование[112].
Казалось, что король Кастилии Энрике IV был рожден для того, чтобы править на счастье и радость своим подданным, хотя и его царствование не обошли стороной невзгоды. Был он женат на Бланке Наваррской, с которой развелся после тринадцати лет семейной жизни потому, что не имел от нее детей. Народ был в высшей степени чувствителен к оскорблению, нанесенному его добродетельной королеве, а придворные открыто говорили, что король должен винить лишь самого себя за бездетность супруги. Энрике пожелал жениться вновь и бросал взгляды на донью Хуаниту, португальскую инфанту. Эта принцесса была очень умна и красива и, конечно, не оставалась в неведении относительно неблаговидных слухов, которые широко ходили в народе (достигая пределов
