Великие шпионы - [81]

На борт военного самолета я вступил один. Сотрудник американского посольства взошел было на трап, но вдруг резко остановился и начал спускаться. Американцы явно не могли забыть, как сорок советских охранников волоком тащили полковника Стрыгина в китайский самолет менее двух месяцев назад. Видимо, они решили не допускать ничего, что создало бы впечатление, будто я улетаю не по собственной воле.

Не успел я войти в самолет, как два пропеллера под правым крылом уже начали раскручиваться, за мной сразу же захлопнулся люк, завелись левые двигатели, самолет покатился по дорожке и вскоре был уже в воздухе.

Прощай, Бирма!

Флора Льюис 17. Исчезнувшие Филды

Из книги «Пешка в игре красных»

Дело об исчезновении семейства Филдов до сих пор окутано мраком тайны, и вряд ли он когда-нибудь развеется. Главный персонаж этой истории — Ноэль Филд, американец аристократического происхождения, который получил хорошее образование и работал до войны в Госдепартаменте, а затем в Лиге наций. Во время второй мировой войны, находясь в Швейцарии, он некоторое время был связан с американской разведывательной организацией УСС в Берне. Он был знаком со многими коммунистическими и левыми эмигрантами, которые в то время вместе с западными союзниками боролись против нацистов.

После его исчезновения за «железным занавесом» в 1949 году имя Филда часто фигурировало на процессах видных коммунистов в Чехословакии и Венгрии, с которыми Филд водил знакомство и которых теперь обвиняли в титовщине и прочих уклонах. На этих процессах Филда выставляли американским агентом, хотя, по всей видимости, он работал на советскую разведку. Вероятно, для сталинистов он послужил удобным козлом отпущения. Его связи с УСС, предшественницей ЦРУ, и с теми коммунистами, которых Сталин хотел убрать, теперь стали основой сфабрикованных обвинений в том, что эти люди были «орудиями империалистов». Неизвестно, заманили ли Филда в Прагу или он попал туда по своей воле. Коль уж он очутился там, в строгом соответствии со сталинскими методами он должен был исчезнуть. Когда его жена, брат Герман и приемная дочь отправились искать его за «железным занавесом», им тоже положено было исчезнуть. Сталин не любил свидетелей.

Об их судьбе не было бы известно ничего, если бы не бегство на Запад в 1954 году польского разведчика Юзефа Святло. Он допрашивал Германа Филда в Варшаве. Святло сообщил американским властям, в какой польской тюрьме держат Германа, и добавил, что Ноэль и его жена сидят в венгерской тюрьме. В результате немедленного протеста правительства США Герман был освобожден, а Ноэль и его жена, хотя их пять лет держали в разных камерах и они ничего не знали друг о друге, все же решили остаться в Венгрии. Их дочку Эрику также выпустили из восточногерманской тюрьмы.

_____

Во всем мире имеется множество отелей с названием «Палас»: некоторые действительно соответствуют этому гордому имени, в других случаях это просто издевательство. Отель «Палас» в Праге, видимо, относится к первой категории — темная, импозантная громада с мрачным вестибюлем и широкой, украшенной деревянными панелями парадной лестницей производит впечатление величия. Но к 1949 году, или, по другому летосчислению, 2-му году прихода коммунизма в Чехословакии, он превратился в угрюмую крепость, временное пристанище все уменьшающейся кучки иностранцев, которые более не осмеливались заговаривать с незнакомыми и не спрашивали друг друга о цели приезда. Они молча толпились в вестибюле или в мрачном кафе на втором этаже, листая лежавшие на столах коммунистические газеты на всевозможных языках и безмолвно дожидаясь, пока их обслужат.

Богатые или интересующие власти иностранцы останавливались в «Алькроне», тоже пришедшем в запустение к 1949 году, но более оживленном из-за беспрерывных приездов и отъездов, где то мелькало яркое сари жены дипломата, то раздавался смех туристов. В самой атмосфере «Паласа» было нечто, заставлявшее искоса оглядываться по сторонам и понижать голос, выходя через вращающуюся дверь на узкую старинную пражскую улочку. Ничего откровенно враждебного там не было — только обволакивающая неприятная сдержанность, начисто лишенная дворцового величия и беззаботного духа скитаний.

Весной 1949 года в «Паласе» поселился высокий худой американец по имени Ноэль Хавиленд Филд. Тихий голос, сутулость, шаркающая походка, густые, аккуратно зачесанные седые волосы придавали ему утонченный вид, обычно вызывавший доверие и уважение.

Уже два года он был без работы. Неприятно, конечно, но он не бедствовал, поскольку получал небольшой, но надежный доход от отцовского имущества и давно уже приучил себя к скромному образу жизни. Кроме того, при своем образовании и доскональном знании Европы — разоренной, разделенной, кровоточащей Европы — он всегда мог заработать журналистикой. Ради экономии они с женой Гертой отказались от своей женевской квартиры, сдали мебель на хранение и поселились в пансионе, пока не подыщут жилье попроще. Ноэль говорил друзьям в Женеве и Париже, что намерен поселиться в Праге на некоторое время и разъезжать по Восточной Европе, собирая материал для книги о новообразованиях, именуемых странами народной демократии — создающейся коммунистической империи между советскими границами и теми пределами, до которых дошла высокая волна Красной Армии в конце войны. Другим Филд говорил, что собирается учиться в древнем Карловом университете в Праге, веками почитаемом как центр просвещения. Некоторые слышали, что он надеется найти работу преподавателя языков или современной литературы.