Великая Испанская империя - [110]
Представление о Филиппинах как о «двери» в Китай с тех пор оставалось неизменно актуальным. 10 августа 1571 года августинец фра Мартин де Рада (с которым мы уже встречались в этой главе) сообщал из Манилы вице-королю Новой Испании Энрикесу де Альмансе>‹‹673›› о своем намерении основать миссию в Китае, ибо несколько санглеев решили вернуться с Филиппин в окрестности Кантона, а из этих возвращавшихся один или двое приняли христианство. Они согласились взять с собою в Китай двух монахов>‹‹674››. В монастыре Рады на протяжении полугода находился китаец по имени Канчо, который не мог отправиться домой до окончания муссона. Преодолев с немалыми затруднениями языковой барьер, Рада узнал много интересного и полезного о китайской политической системе и гражданской службе, причем как об их текущем состоянии, так и о предыдущих временах. Например, выяснил, что талантливому человеку разрешается в юности сдать экзамен и получить назначение в отдаленную провинцию. Эти правила были приняты при династии Мин.
Чуть позже, 22 августа 1571 года, Легаспи тоже написал вице-королю Энрикесу о собственном намерении добраться до Китая. В своем письме он именовал материковых жителей «китайскими индейцами» (Indios Chinos)>‹‹675››. У него имелись все основания оптимистично оценивать шансы на успех экспедиции, поскольку его моряки не так давно спасли команду большой китайской джонки, потерпевшей крушение у острова Миндеро, к югу от Манилы. Китайцы восхищались этим великодушием европейцев и рассказали о нем по возвращении домой, а Легаспи впоследствии удостоился многих официальных даров.
Полтора года спустя вице-король Энрикес (никогда не скрывавший личного интереса к Филиппинам) наставлял Хуана де ла Ислу, одного из капитанов Легаспи, которому поручили продолжить изучение Китая. Легаспи передал де ла Исле три надежных корабля. Король Филипп собственноручно одобрил этот план, пребывая, похоже, в радостном возбуждении после битвы при Лепанто в октябре 1571 года. Инструкции Энрикеса предусматривали не только разведывательное плавание вдоль китайского побережья, но и «захват китайских земель» (toma de posesión de las tierras chinas)>‹‹676››. По сути, на руках у капитана имелось королевское одобрение вторжения в Китай.
Планы находились на стадии согласования, когда Легаспи скончался от сердечного приступа в Маниле в августе 1572 года, через год после отправки упомянутого выше письма вице-королю Энрикесу. Фра Мартин де Рада (снова он) прочел хвалебную заупокойную службу в августинской церкви Сан-Фаусто в Маниле.
Одно из наиболее замечательных нововведений Легаспи и первого поколения конкистадоров на Филиппинах заключалось в том, что отныне острова оказались объединены политически, впервые в своей истории. Ранее, как отмечалось в главе 24, они представляли собой конгломерат сотен независимых единиц. Но теперь архипелаг превратился в провинцию по традиционной кастильской (римской) модели, вице-королевство Новая Испания являлось неоспоримым политическим авторитетом, хотя верховная власть, безусловно, принадлежала испанской короне. На большинстве островов начала складываться привычная система самоуправления, опиравшаяся на городские советы и военные гарнизоны. В сельской местности трудились святые отцы, чьи монашеские ордена сделались крупными и влиятельными землевладельцами с бессрочным правом на земли, в отличие от светских энкомьендеро.
Легаспи разделил Филиппинские острова на двадцать пять «провинций» (alcaldias mayores). В главном городе каждого острова проживало малочисленное испанское население, в том числе, как правило, магистрат (alcalde mayor) и несколько советников. Прилегающие земли были выделены под энкомьенды, однако местных жителей намеревались переселить в pueblos cabeceros (главных поселениях) провинций, если речь шла не о Маниле (а некоторые туземцы, к слову, ухитрились даже перебраться в Новую Испанию). Между тем монахи широко использовали открывшиеся им уникальные возможности. Они защищали туземцев от злоупотреблений со стороны поселенцев, но добивались того, что naturales взамен становились прихожанами церквей — и фактически подданными монастырей>‹‹677››.
К концу шестнадцатого столетия испанское присутствие на Филиппинах утвердилось настолько прочно, что колония стала восприниматься всеми как отправная точка (или трамплин) для проникновения в Китай.
26. Искушение Китаем
Город Чинчео[101]. Обычные дома невелики, главные улицы широкие и очень красивые, полные лавок всякого рода. Каждая улица подобна трем лучшим в Испании, потому что любая из них столь же широка, как и главная. Везде наблюдается небывалое изобилие пищи, куриц, каплунов, уток, свиней… [а также] множество плодов и овощей, среди оных вишни, груши, виноград, перец и много сушеных фруктов, а еще орехов и каштанов. Имеется много пекарен, бакалей и всевозможных мастерских, по серебру, портняжных, обувных и парусных.
