Великая Эвольвента - [124]
29. До Манифеста вольности дворянства «верхи» имели весьма относительную свободу. Если верить французскому посланнику де ла Шетарди, «Знатные только по имени, в действительности они (русские дворяне. – В. С.) – рабы, и так свыклись с рабством, что большая часть из них не чувствует своего положения». (Пекарский П. П. Маркиз де ла Шетарди в России 1740–1742 гг. СПб., 1862. С. 74).
Близкий ко двору Кристоф Герман фон Манштейн, хорошо знавший историю России и её современное состояние, отмечал, что «образ правления в России всегда был деспотический; свобода русского подданного никогда не доходила до того, чтобы он не был вполне подвластен неограниченной воле своего государя» (К. Манштейн. «Записки о России 1727–1744». С. 323).
30. Один из персонажей комедии А. П. Сумарокова «Чудовищи» (1750), взахлёб выражая чаяния своего сословия, восклицает: «Я бы и русского языка знать не хотел! Скаредный язык! Для чего я родился русским?». Совершенно солидарно было с ним другое «чудище»: «Всё несчастие моё состоит в том, что ты русская», – говорит Советнице сын в комедии Д. И. Фонвизина «Бригадир» (1769), на что та простодушно отвечает: «Это, ангел мой, конечно, для меня ужасная погибель». Сын не медля подхватывает самоуничижение мамаши: «Это такой defaut (недостаток), которого ничем загладить уже нельзя». На удивление отца (Бригадира), не потерявшего здравый смысл: «Да ты что за француз? Мне кажется, ты на Руси родился», – сын ответствует: «Тело моё родилось в России, это правда, однако дух мой принадлежал короне французской»!
Со времён «чудовищ» и тьмы недорослей новояз прочно утвердился в России. С лёгкой руки героев В. Лукина и Д. Фонвизина он сводится к формуле, заявленной устами бригадирского сынка: «N’importe! всякой, кто был в Париже, имеет уже право, говоря про русских, не включать себя в число тех, затем что он уже стал больше француз, нежели русский». Иное отношение к предмету находим у Гавриила Державина. Поэт и государственный деятель прямо-таки скорбит о Франции, наблюдая пороки Парижа: «О новый Вавилон, Париж! /О град мятежничьих жилищ, /Где Бога нет, окроме злата, /Соблазнов и разврата». Так же и Д. Фонвизин – с сожалением и презрением, но не без сочувствия он говорит о печальном следствии соблазнов: «Рассудка француз не имеет, да иметь его почёл бы за величайшее для себя несчастье».
31. К примеру, государством фактически правил Э. И. Бирон, направлял дипломатию А. И. Остерман, войсками командовал Б. К. Минних, горной промышленностью руководил А. К. Шемберг, Коммерц-коллегией – К. Л. Менгден.
32. Принципам ведения войны непобедимого А. Суворова до Александра I активно противостоял Павел I. В своём фундаментальном труде «История Русской армии» военный историк А. А. Керсановский характеризует следствия отказа от суворовской «науки побеждать»: «Павловская муштра имела до некоторой степени положительное воспитательное значение. Она сильно подтянула блестящую, но распущенную армию, особенно же Гвардию конца царствования Екатерины…Порядок, отчётливость и единообразие всюду были наведены образцовые…В общем же царствование Императора Павла не принесло счастья русской армии. Вахт-парадным эспонтоном наша армия была совращена с пути своего нормального самобытного развития, пути, по которому вели её Петр I, Румянцев и Суворов, и направлена на путь слепого подражания западно-европейским образцам.
…Русская военная доктрина – цельная и гениальная в своей простоте – была оставлена. Мы покинули добровольно наше место – первое место в ряду европейских военных учений, чтобы стать на последнее малопочтенное место прусских подголосков, каких-то подпруссаков…»
33. Современники свидетельствовали: Наполеон, восхищённый умом М. М. Сперанского, подвёл его к царю с шутливым предложением: «Не угодно ли вам, государь, обменять мне этого человека на какое-нибудь королевство?». В знак признания Сперанского Наполеон подарил ему золотую табакерку со своим портретом.
34. Проведя титаническую рутинную работу, Сперанский осуществил на рубеже 20–30 гг. кодификацию российского права, которое со времени Соборного уложения (1649) вплоть до 30 гг. XIX в. не было приведено в систему.
Оставаясь разрозненным, оно в ряде изложений было недоступно никому из смертных – от мелкого канцеляриста до императора.
35. Троицкий Н. А. Россия в XIX веке: Курс лекций. М.: Высш. шк., 1997.
36. П. Я. Чаадаев. Апология сумасшедшего. Полное собрание сочинений и избранные письма. Том. 1. – М.: Наука. 1991. С.523–538.
37. Троицкий Н. А. Там же.
38. Убийственную характеристику Николаю I дал профессор Санкт-Петербургского университета К. Д. Кавелин: «Калмыцкий полубог, прошедший ураганом и бичом, и катком, и терпугом по русскому государству в течение 30-ти лет, вырезавший лица у мысли, погубивший тысячи характеров и умов… Это исчадие мундирного просвещения и гнуснейшей стороны русской натуры околел наконец… Если б настоящее не было так странно и пасмурно, будущее так таинственно загадочно, можно было бы с ума сойти от радости и опьянеть от счастия…» (Литературное наследство. Т. 67, М., 1959. С. 607).
В книге «Цепи свободы» В. И. Сиротин даёт своё видение «давно известных и хорошо изученных» событий и фактов. По ряду причин он ставит под сомнение начало и причины II Мировой войны, даёт и обосновывает свою версию «Малой II Мировой», начавшейся, как он считает, в 1933 г. Развенчивая ряд мифов XX в., доказывает, что развитие «новой мифологии» привело к внеэволюционному изменению векторов мировой истории, вследствие чего дробятся великие культуры и стираются малые. Автор убеждает нас, что создание цивилизации однообразия и «культурного потребления» входит в задачу Глобализации, уничтожающей в человеке личность, а в обществе – человека.
Книга состоит из двух смежных по теме работ. В первой рассматривается духовное бытие поэта в свете исторического христианства, во второй раскрываются причины и формы духовных и психологических концептов Лермонтова периода отрочества, ставших сердцевиной всего его творчества. Делается акцент на причинах психической и социальной изоляции поэта в высшем светском обществе.С течением времени творчество Лермонтова становится всё более актуальным. И не только для России, но и для остального мира, поскольку затрагивает проблемы, выходящие за пределы как национального, так и культурного бытия России.В данной книге показано значение личности и творчества поэта в контексте русской и европейской истории и культуры, исследован феномен Лермонтова как факта духовной и событийной истории.В издании использованы репродукции картин, акварелей и гравюр М. Зибольда, М. Врубеля,А. Иванова, Н. Ге., Л. Пастернака.
Книга – дополненное и переработанное издание «Эстетической эпистемологии», опубликованной в 2015 году издательством Palmarium Academic Publishing (Saarbrücken) и Издательским домом «Академия» (Москва). В работе анализируются подходы к построению эстетической теории познания, проблематика соотношения эстетического и познавательного отношения к миру, рассматривается нестираемая данность эстетического в жизни познания, раскрывается, как эстетическое свойство познающего разума проявляется в кибернетике сознания и искусственного интеллекта.
Пушкин – это не только уникальный феномен русской литературы, но и непокоренная вершина всей мировой культуры. «Лучезарный, всеобъемлющий гений, светозарное преизбыточное творчество, – по характеристике Н. Бердяева, – величайшее явление русской гениальности». В своей юбилейной речи 8 июля 1880 года Достоевский предрекал нам завет: «Пушкин… унес с собой в гроб некую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем». С неиссякаемым чувством благоволения к человеку Пушкин раскрывает нам тайны нашей натуры, предостерегает от падений, вместе с нами слезы льет… И трудно представить себе более родственной, более близкой по духу интерпретации пушкинского наследия, этой вершины «золотого века» русской литературы, чем постижение его мыслителями «золотого века» русской философии (с конца XIX) – от Вл.
Авторы этой книги — ученые нашей страны, представляющие различные отрасли научных знаний: астрофизику, космологию, химию и др. Они рассказывают о новейших достижениях в естествознании, показывают, как научный поиск наносит удар за ударом по религиозной картине мира, не оставляя места для веры в бога — «творца и управителя Вселенной».Книга рассчитана на самые широкие круги читателей.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.
Из кн.: Афонасин Е.В. Античный гностицизм. СПб, 2002, с. 321–340.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.