Величайшее морское сражение Первой Мировой. Ютландский бой - [49]

Когда в атаку пошла 3-я флотилия корветтен-капитана Холльмана, германские линкоры уже начали поворот, поэтому миноносцам пришлось проскакивать в промежуток между «Гроссер Курфюрстом» и «Кронпринцем». Они обошли с севера дымовую завесу, поставленную 6-й и 9-й флотилией, но, к своему огромному изумлению, противника не нашли, поэтому Холльману пришлось повернуть на юг и по дороге выдержать недолгую стычку с британскими эсминцами. В результате только S-54 сумел выпустить единственную торпеду по смутным силуэтам, мелькнувшим вдали.

Атака 5-й и 7-й флотилий, которые располагались к западу от германских линкоров, не состоялась. Командир 7-й флотилии корветтен-капитан фон Кох после получения приказа о массированной торпедной атаке сразу решил, что не успеет прибыть на место вовремя, и остался на левом крамболе 2-й эскадры линкоров. 5-я флотилия корветтен-капитана Хейнеке попыталась исполнить приказ Шеера, но, пройдя сквозь пелену тумана и дыма, увидела только одиночные британские крейсера и множество эсминцев, а потому в атаку не пошла. 2-й флотилии коммодор Гейнрих приказал в атаку не идти, так как огонь англичан ослабел, и Гейнрих решил, что они и без того отвернули прочь.

Всего атаковало около 20 немецких миноносцев, которые выпустили 31 торпеду, что дает несколько странный залп – полторы торпеды на корабль. Из всех торпед только 10 дошли до британской линии, однако они произвели эффект совершенно непропорциональный для такого ничтожного количества. Можно полностью согласиться с официальной германской историей:

«Хотя ни одна торпеда не попала в цель, тактический эффект массированной атаки германских миноносцев тем не менее оказался чрезвычайным. Отворот, дважды повторенный противником, привел британский Линейный Флот в состояние полного хаоса в тот момент, когда победа была уже у него в руках, так как англичане полностью потеряли контакт с германскими линкорами».

Но попробуем посмотреть на происходящее не глазами официоза, который обязан воспевать и восхвалять, а более спокойно и трезво. Первое, что бросается в глаза, – откровенно нерешительный, чтобы не сказать трусливый, образ действий германских миноносцев. Они атаковали с дистанции 7700 ярдов, или, как предпочитают писать сами немцы, с дистанции 70 гектометров. При этом максимальная дальность хода торпед G7** составляла всего около 100 гектометров. О приборах управления торпедной стрельбой или о залповой стрельбе говорить не приходится. Каковы были реальные шансы на успех? Практически нулевые, что и подтвердили результаты атаки. Чтобы добиться чего-то, нужно было подходить гораздо ближе. Например, в годы Второй мировой войны при прорыве германской эскадры через Ла-Манш, во Втором бою в заливе Сирт, английские эсминцы подходили на расстояние 5500 метров (30 кабельтовых) к противнику, хотя за прошедшие годы дальность хода торпед и особенно их точность значительно увеличились.

Впрочем, даже не слишком решительная, скажем так, и не слишком массированная атака возымела свое действие. Джеллико почему-то уверился, что торпед было выпущено гораздо больше, Битти, кстати, думал точно так же. В ходе русско-японской войны из более чем 100 выпущенных торпед в цель попали менее 5 %. Но сторонники этого оружия сумели убедить адмиралов (и английских, и немецких, заметим), что теперь торпеды дадут не менее 30 % попаданий. От массированной торпедной атаки мог спасти только радикальный маневр уклонения. «Боевые инструкции Гранд Флита» подчеркивали, что наилучшим маневром является уклонение поворотом подивизионно, от торпед, чтобы корабли могли выйти за пределы их дальности хода. Принимать во внимание, что атака была произведена на пределе дальности хода торпед и реальной опасности не представляет, Джеллико не пожелал. Увы, 100 лет мирного времени сказались и на британском флоте, им теперь командовали кабинетные адмиралы, руководствующиеся чисто спекулятивными рассуждениями, а не опытом (пусть даже чужим) и здравым смыслом. Джеллико и сам это признавал:

«Подобные эксперименты, включая стрельбу торпедами по кораблям, до войны не проводились. Во время войны их нельзя было провести из-за риска потери торпед, но, главное, потому, что подобный эксперимент нельзя было провести даже в такой большой гавани, как Скапа Флоу, и, естественно, их нельзя было проводить в открытом море. Все, что можно было сделать и что было сделано – это исследовать вопрос с научной точки зрения. Именно на результатах этих исследований и основывалась моя тактика уклонения от торпед».

Впрочем, адмирал Бэкон позднее писал, что этот поворот спас, по крайней мере, 6 линкоров. Так ли это? Не будем гадать.

А вот последствия поворота от торпед предвидеть было несложно. Мало того, что это приводило к увеличению дистанции до противника на 3000–4000 ярдов в условиях плохой видимости, это еще полбеды, одновременно это вело и к потере контакта с противником, поэтому в таких условиях был оправдан более рискованный поворот на торпеды. Стэрди открыто выражал разочарование тем, что «вся колонна отвернула от торпедной угрозы. Поворот на торпеды в некоторых случаях мог быть более разумным». Только в 1936 году сам Джеллико признал, что «поворот на торпеды в некоторых случаях является более полезным». Но в 1916 году он думал иначе, и в 19.23, одновременно с третьим боевым разворотом Шеера, Джеллико приказал повернуть прочь подивизионно. Он не хотел поворачивать слишком круто и сначала решил ограничиться поворотом на 2 румба, но через пару минут приказал довернуть еще на 2 румба. В итоге немцы двинулись на запад, Гранд Флит – на юго-восток, поэтому Шеер быстро скрылся в тумане. Англичане потеряли противника, но ничуть не уменьшили опасность для своих кораблей. Нескольким линкорам все равно пришлось уклоняться от торпед. Например, «Мальборо» повернул направо, и первая торпеда прошла по носу, вторая – так близко по корме, что лишь поворот спас корабль от попадания, а третья вообще нырнула под килем.