Век сурка - [11]

— Это навязанные обществом стереотипы, — попытался оправдаться я. — И не кровавого, а справедливого возмездия. А Кевин вообще не тиран, просто так обстоятельства сложились.

— Значит, про апокалипсис вы не в курсе?

— Ну, в целом мне известно, что означает это слово, — сказал я. — А так — нет.

— Хуже кровавого упыря может быть только в хлам напившийся кровавый упырь, — пробормотал Федор вроде бы себе под нос, но так, чтобы мы его непременно услышали. — Два напившихся в хлам кровавых упыря.

— Оскорбление августейшей персоны и богохульство, — классифицировал я. — Карается смертью и смертью.

— А Венец мы поднимем с трупа, — согласился Кевин.

— А если не дропнется? — спросил Федор.

— Обязательно дропнется — сказал Кевин. — У него в характеристиках прописано.

— Ну ладно Василий, — сказал Федор. — Он в принципе такой, с него взятки гладки. Но ты-то зачем поддался пагубному и тлетворному влиянию? Я ожидал, что у тебя, как у императора, должно быть больше ответственности….

— Да это вообще была его инициатива, — сказал я. — И трактир тоже он купил.

— Так что там за история с апокалипсисом? — заинтересовался ответственный бог-император. — Нам обязательно в это вписываться?

— Так вы уже вписались, — обнадежил его Федор. — Вы — два его вестника.

— А ты?

— А я — третий.

— А сколько их всего должно быть?

— Прямо по классике, четыре.

— Но мы больше никого не приглашали, — резонно заметил Кевин и посмотрел на меня. — Ты приглашал кого-нибудь?

— Нет, — сказал я. — Но есть один тип, который может заявится без приглашения. Я тебе о нем напоминал.

— А, точно, — сказал Кевин. — Но пока нас только трое, никому тут ничего не грозит.

— Кроме интоксикации, — заметил Федор. — Как вы вообще можете столько пить?

— Пить меньше не имеет смысла, — объяснил Кевин и разлил бренди по бокалам. — Будешь?

— Нет, — сказал Федор. — И вам не советую. Хотя вам уже поздно ен советовать, да?

— Истинно так, — сказал Кевин. — За здоровье ректора!

Мы выпили.

Ректор закатил глаза к потолку.

— Вас вообще не волнует, что тут вот-вот начнется очередная фигня? — вопросил он.

— Такова уж жизнь в Системе, — сказал я. — Тут вечно какая-нибудь фигня начинается. Но по сравнению с той фигней, с которой нам уже приходилось и придется иметь дело, это фигня — настоящая фигня, особого отношения не требующая. Что мы, мало всякой фигни пережили, что ли?

— Откуда вообще известно об апокалипсисе? — поинтересовался Кевин.

— Из пророчества, — сказал Федор. — Четыре пешехо… тьфу, путника апокалипсиса сойдутся в этом городе, и на него прольется огненный дождь.

— Прямо, как она говорила, — заметил я.

— Кто? — спросил Кевин.

— Та журналистка.

— Подожди, так ты тоже ее видел? А я думал, мне мерещится…

— Легендарный бессмертный бог-император, — простонал Федор. — Протрезвейте уже, а? Есть же средства… Хотите, я вам помогу…

— Я не хочу, — сказал Кевин. — Мне пока комфортно.

— А я и так трезв, — сказал я. — Кстати, а почему вас двое? Ты зачем со своим дублем сюда заявился? Он кремниевый или из органики?

— Нет у меня никакого дубля, — отрезал Федор. — Я один, а у тебя просто двоится в залитых алкоголем глазах.

— Ничего у меня не двоится, — сказал я. — Я тебя разыграл.

— Ты уверен?

— Почти.

— Как давно было сделано пророчество? — осведомился Кевин.

— Неделю назад где-то.

— Ну фигня же, — сказал я. — В Системе нет никаких инструментов, позволяющих предсказывать будущее. Это шарлатанство еще похлеще того маго-карго-культа, которому ты посвятил свою жизнь.

— Карго-культ, значит? — уточнил Федор. — Это мне кто говорит? Нобелевский лауреат в области физики или существо с божественными абилками? Кевин, хоть ты ему скажи.

— Есть многое на свете, друг мой Сумкин, что и не снилось нашим физрукам, — задумчиво сказал Кевин. — Пророчества, несомненно, существуют, в том числе и истинные, но природа их туманна. Однако, я не думаю, что мы имеем дело именно с таким. Даже если мы будем исходить из того, что речь в пророчестве идет действительно о нас, а не о каких-то других четырех путниках, то я не вижу способа предугадать наше появление в этом городе.

— Вот, — сказал я.

— Однако, это не означает, что такого способа не существует вовсе, — сказал бог-император. — Впрочем, мне уже доводилось иметь дело с пророчествами, и некоторые касались меня лично, и, должен отметить, не все они сработали так, как надо. Пророчество — это еще не предопределенность.

— Чот скучновато становится, — сказал я.

Кевин понял намек и снова набулькал. Мы выпили, Федор застонал.

— Вопрос в следующем, — сказал Кевин. — Являемся ли мы инициаторами апокалипсиса или только его вестниками? Я имею в виду, начнется ли он из-за наших действий или же нам просто достаточно собраться тут вместе, чтобы все завертелось.

— Такой информацией я не обладаю, — сказал Федор.

— Печально, — сказал Кевин. — Это же самое интересное. В принципе, любой из нас может обрушить на этот город огненный дождь, главное, пока непонятно, зачем нам это делать.

— Я не могу, — сказал я.

— Вспомни инцидент на Квире, — посоветовал Федор.

— Это было в моменте воздаяния, — сказал я. — А сейчас я не на работе.

— А карго-культ, значит, у меня?