Ведущий в погибель - [227]

— Иными словами, если он начнет калечить моих людей, я должен отвешивать ему поклоны?

— Близко к истине.

— Так в каком качестве мне воспринимать его — как подозреваемого, свидетеля, потерпевшего?

— Как натерпевшегося свидетеля, подозреваемого в возможном покушении на самого себя. Келлер, — попытавшись сбавить тон, вздохнул Курт, — наместник — ценность, это главное, что вам надо помнить. Он в благоволении у Императора и испытывает к нему столь же сильное ответное почтение; а после этой ночи фон Люфтенхаймер станет ощущать и не меньшее уважение к Конгрегации. И благодарность. При всем благоволении к нам трона, взаимодействие с имперскими службами, сами знаете, не всегда столь гладко, как нам бы хотелось; фогт — хороший шанс это взаимодействие наладить. Человек, питающий благие чувства к Конгрегации и верно служащий Императору в таком городе… Хотите взять на себя ответственность за его утрату?

— В таком случае, не следует и доверять его мне. Надлежит препоручить заботу о наместнике тем, кто сумеет противопоставить его возможным бзикам нечто более действенное, а главное, менее вредоносное для здоровья, нежели мои способы воздействия.

— Так и будет, — кивнул Курт, — и как только мы возвратимся в Ульм, я тут же отошлю запрос на всех нужных в нашем положении специалистов, однако, поймите сами, до того минует не один день. Ничего, Келлер. Фогт человек неглупый и сам осознает ситуацию, а посему не станет впоследствии злобствовать и простит вам даже переломленный нос и вывихнутые руки. Главное не перестарайтесь.

— Господи, — вздохнул Келлер тяжело. — Ну, положим, этот вопрос решен. А что с дамочкой и бароном?

— Графиня фон Рихтхофен может остаться в Ульме, если таково будет наше требование (а оно будет — она свидетель); ей с радостью сдадут комнаты в самых лучших гостиницах. Скрываться она не станет и на любые мои вопросы ответит. Барон и вовсе имеет собственный дом в городе, где и можно будет его разыскать в любой час, кроме тех, что он посвящает делам. О них можете не тревожиться, Келлер. Не они главная наша забота.

— Вот именно, — многозначительно согласился шарфюрер. — Стриги. Это то, на что я не рассчитывал. Такого и в голову не могло придти — что удастся захватить кого-то из тварей живым. А уж двое…

— Девчонка не столь опасна. Она удручена смертью мастера, сбита с толку, а кроме того — обращена совсем недавно и не знает собственных сил. Проблема — тот, второй. Этот способен выкинуть фокус.

— Он связан всего лишь какой-то тряпкой…

— Это алтарное покрывало, — возразил Курт и, встретив обвиняющий взгляд, пожал плечами: — А что прикажете делать? Больше ничего под рукой не было. А покрывало перед этим было погружено в освященную воду.

— Бросьте, Гессе, — поморщился Келлер, — я не в первый раз хожу на тварей, я знаю, что они такое. Никакие Распятия и прочее, тому подобное, на них не воздействует. Пробовали.

— Я был настроен столь же скептически, — кивнул Курт, — однако это помогает. Оговорюсь: возможно, не всякое Распятие и вода не из всякой церкви на это сгодятся, однако при мне есть некий артефакт, дающий силу, способную противодействовать по крайней мере тому типу стригов, с каким мы столкнулись в этот раз.

— Да что вы? И что ж это за штука?

— Помните Пильценбах полгода назад? — уточнил он с усмешкой. — Помните, вы были несколько… так скажем — удивлены тем фактом, что я попросил вас быть как можно более учтивым с телом священника, что лежало в той церкви? «Пообходительней с трупом», как вы довольно своеобразно выразились. Так вот, данный труп сыграл немаловажную роль в той истории…

— Уже слышал.

— Отлично, — кивнул Курт. — Тот священник незадолго до своей смерти передал мне четки… в продолжение нашего с ним разговора… Не это важно, впрочем. Важно то, что они оказались способны оказать мне помощь этой ночью. От их прикосновения на коже стригов остаются ожоги, и вода, освященная путем их погружения, действует на тварей, как выплеснутый в лицо кипяток. Поверьте. Как вы понимаете, на шутки я сейчас настроен всего менее.

— Хотите сказать…

— Да. Разумеется, я предпочел бы хорошую цепь, однако за неимением лучшего освященные путы сдерживают его и даже, кажется, чуть ослабляют. Если пошарить в подвалах замка, наверняка найдется что-то вроде завалявшихся в углу кандалов, однако и упомянутые путы я бы советовал оставить.

— Сомневаюсь, однако, что у фогта в погребе завалялась также и пара гробов, а оные были бы весьма кстати — перевозить тварей ночью я не рискну, а днем мы их увезем недалеко. Разве что оставить здесь до прибытия специалистов; но это, как я понимаю, неудобно в смысле ведения расследования — все участники дела должны быть под рукой.

— Бочки, — предложил Курт. — Думаю, уж пара-другая пустых винных бочек здесь точно найдется. Они ребята худосочные; влезут.

— Однако найдется ли, куда их деть в самом городе? — усомнился Келлер. — Есть ли там должным образом снаряженная тюрьма?

— Будет.

— Через часок сможем уехать, — подытожил шарфюрер. — Для вашей дамочки отыщем какую-нибудь повозку; барон, полагаю, выдержит и в седле. Вы сами как?

— Доеду, — отмахнулся Курт. — Кстати сказать — с той стороны, в лесу, в овраге, привязаны три лошади. Это наши.