Ведущий в погибель - [228]

— Хорошо, — кивнул Келлер, — пошлю пару парней привести. Итак, вы, девица, барон… Еще одна повозка с тварями, шестеро людей…

— Шестеро людей? — переспросил он, не скрывая удивления. — Ваши бравые ребята смогли взять кого-то живым? вот это самообладание… Передайте им благодарность от меня.

— Нечего; еще зазнаются. Это их работа. Итак; десятка парней в сопровождении должно хватить. Остальные останутся здесь. Замок пуст, и кто-то должен присмотреть за челядью. Как полагаете, они замешаны?

— Не думаю. Однако многие из них уже осознали, что с гостями фон Люфтенхаймера что-то нечисто, и во избежание ненужных осложнений — вы правы, их лучше держать на глазах. Как быть с ними далее, я еще и сам не знаю; надеюсь, мне скажут.

— В город въезжаем по-тихому?

— Напротив, — возразил Курт. — Знаки — на виду. Лица кирпичами. Едем центральными улицами к ратуше. Грохоча копытами и доспехами.

— Не выйдет; этот доспех умышленно создавался бесшумным. Но идею я уловил, — понимающе усмехнулся Келлер. — Нарочно ради такого случая что-нибудь придумаем… Все настолько плохо?

— Не так чтобы, однако встряхнуть этот приют вольнодумства не помешает. И еще одно замечание: не гнобить городскую стражу. Не грубить, не помыкать, не задаваться. Я положил немало сил на то, чтобы хотя бы эта часть Ульма прониклась к Конгрегации теплыми чувствами; предупредите своих. Обращаться с солдатами, как с малыми детьми. С любимыми детьми.

— А с городским советом?

— А городской совет, Келлер — это племянники вашего соседа, которого вы на дух не выносите с раннего детства. Ничто, кроме рукоприкладства, лишним не будет.

***

Привратные стражи, заприметив издалека короткую колонну всадников в невиданной броне, засуетились, спешно проталкивая замешкавшихся в проходе пешеходов, верховых и телеги, преграждая путь диковинным гостям и держа руки на мечах; Курт подстегнул коня, выехав вперед, и солдаты заволновались, возбужденно переговариваясь. К воротам он подъехал первым, изображая приветственное лицо, и стражи на мгновение замешкались, не зная, надлежит ли им расступиться и пропустить ведомый господином дознавателем отряд.

— Это… — наконец, вымолвил один из них, — это что ж такое, майстер Гессе? Это кто с вами?

— Зондергруппа Конгрегации, — пояснил Курт, остановясь под взглядами, направленными на его залитую кровью порезанную куртку. — Будут стеречь стрига.

— Стеречь… кого? — почти шепотом переспросил страж, сумев заговорить не сразу, и он повторил как можно беспечнее:

— Стрига. Сейчас он, обвитый освященными оковами, сидит вон в том бочонке, спрятанный от солнца.

— Штриг?.. Господи, неужто вы нашли его… А посмотреть можно? — с робкой надеждой попросил тот, и Курт вздохнул:

— Извини. Никак. Откроешь крышку — и кого я буду допрашивать? Горелый труп?

— Чего его допрашивать, — вклинился второй солдат, — прибить кровососа на месте!

— Ошибаешься, — посторонившись, чтобы пропустить зондергруппу, яростно стучащую копытами по каменной кладке у ворот, возразил он. — Узнать у него можно много интересного. К примеру, не имеет ли он сведений о местах сборищ его сородичей. И еще: видите вон тех шестерых? Это люди. Простые смертные. Которые служили в их личной страже.

— В их? Он был не один?

— Трое, — все так же беспечно отозвался Курт. — Прочих двоих я убил.

— Но… люди — служили штригам? — неверяще, с нескрываемой ненавистью в голосе проговорил тот. — Господи Иисусе, это ж каким надо быть ублюдком…

— Хотелось бы, — кивнул он, — узнать, где это им удалось найти толпу народу, без зазрения согласившихся на такую службу. И многое, многое еще. Ну, а кроме того — парни, думаю, то, как будет корежиться под солнцем стриг, не вы одни захотите увидеть. Давайте-ка сохраним его в относительной целости до того дня. Чем он будет здоровей и крепче — тем дольше промучается.

— Ну, это все верно, только… Ну, хоть бы одним глазком…

— Знаете-ка, вот что, — решил Курт, — сперва мы устроим его в защищенном месте, обезопасим, а там будет видно.

— Мы им что — бродячие шуты с диковинками? — недовольно пробурчал шарфюрер, выслушав переложение этой беседы, и он вздохнул:

— Придется впустить пару-другую человек посмотреть на тварь, иначе по городу может поползти молва, что мы парим им мозги. Один фальшивый стриг здесь уже был, и обыватели вполне могут предположить, что Конгрегация пошла тем же путем. А учитывая отношение местного рата, я даже могу вам точно сказать, кто именно пустит и станет активно распространять сей мерзкий слух. А уж горожане подхватят его с готовностью.

— Швабы, — с отвращением выговорил Келлер, и Курт лишь невесело усмехнулся в ответ, придержав коня у поворота на широкую многолюдную улицу.

Городская жизнь пребывала в высшей точке кипения, и взгляды, обращавшиеся к едущим, Курт ощущал спиной, кожей, нервами, пытаясь вообразить, как их процессия выглядит со стороны. Келлер, весь вид которого свидетельствовал о его начальственном положении, и он сам, в крови с головы до сапог, во главе небольшой, но внушительной группы из десяти всадников в одинаковой броне, пугающей даже видавших виды ульмцев. Вывешенные открыто Знаки с отличающим их от прочих служителей Конгрегации изображением Георгия Победоносца, покровителя бойцов зондергруппы, сияли на ярком весеннем солнце, как хорошо наточенный топор палача.