Вечер с бабуином - [3]
Либерман
Так я не спорю. И положением своим я доволен. Нас каждый год, слава богу, зовут на пять конгрессов по правам человека. И мир посмотрели, и приоделись.
Роза
Я считаю, час пгобил. Они изучили твои выступления. Они знают, что ставку могут делать только на тебя. Кто сегодня пгедставляет пгава человека в Госсии? Кто, я спгашиваю?
Либерман
Сложный вопрос. Да, пожалуй, только я. Да, верно.
Роза
И они гешились. Но сам понимаешь, действуют деликатно - через советника Узбекистана. Тут пгидгаться не к чему.
Либерман
Филигранная работа.
Роза
Никто не скажет: завегбовали Либегмана! Твои недобгожелатели должны будут это пгоглотить!
Либерман
Смотри-ка, русского прислали. Щукин. Специально, небось, подобрали.
Роза
У них эта фамилия так же гаспгостганена, как в Госсии - Либегман. Он в пятом поколении гусский.
Либерман
Значит, спланировали в Вашингтоне? Но это опасно, Розочка! Если он из Конгресса, за ним наверняка следят. Наши тоже не лыком шиты.
Роза
Ты должен вести себя газумно и твегдо. Тебе делают недвусмысленное пгедложение - пгими его, но остогожно. Если Конггесс Америки зовет Либегмана из Москвы - это одно, а если пгиглашают профессога Либегмана из Гагвагда - это совсем дгугое дело. Не показывай, что ты гусский.
Либерман
Думаешь, стукачей проведешь? Здешний официант - не сомневаюсь, в ГБ работает. В таких именно отелях прислугу и вербуют. Погляди, какая хитрая рожа. Икру принес - и сразу донос на Лубянку.
Роза
Надо говогить так, чтобы со стогоны было непонятно, какой ты нации. И потом, все эти слова «пегестгойка», «гласность» - они ведь междунагодные. А дгутих слов и говогить не надо. Гагсон!
Гарсон подлетает.
Роза
Гагсон, битте, дас ист дег кагд от пгофессог Гагвагд - мистег Либегман.
Гарсон
Мерси (в сторону). Ну и произношение у американцев.
Роза
Профессог Либегман ист хэппи то тгинк мит мистег Щукин, Узбек гепаблик.
Коктейль пагти - ин дег абенд, ивнинг тайм.
Гарсон
Мерси, мадам (в сторону). Ивнинг… ивнинг… вечером, что ли, абенд, по-ихнему? Одно слово, янки.
Голос от третьего столика
Гарсон!
Гарсон кидается к третьему столику, возвращается с визитной карточкой на подносе. Либерманы берут карточку, изучают. Другую карточку гарсон относит Щукиным. Человек за третьим столиком машет приветственно рукой, потом встает из-за стола, комкает салфетку, берет спутницу под локоть. Они уходят на авансцену, в угол, противоположный Либерманам.
Лиза
Ой, какой ты! И шампанское, и икра! И карточки на подносе! Я, когда в этот отель ехала, так и загадала: познакомлюсь или с миллионером, или с художником! А я тебя по телевизору видела! Это ведь ты был? Только ты был налысо бритый, да? И в темных очках? Угадала? У тебя толстяк интервью брал, а ты в него водой плевался? Было?
Трушечкин
Ах, Лизок, всякое было. Там интервью, здесь интервью. Ну, что уставилась? Я это был, я. Ну, художник, да. Знаменитый. Только не надо шума, я тебя умоляю.
Лиза
Ой, а ты авангардист, да? Я так и загадала: встречу авангардиста! Давай походим под ручку, тебя, наверное, сразу узнают. Ты мне про искусство рассказывай, а я слушать буду. Нас сфотографируют - и в газету: авангардист с новой подругой.
Трушечкин
Надоели репортажи. Вернисаж за вернисажем, автографы, корреспонденты. Для знаменитого художника такой отель просто находка. Тихое место на Средиземноморье - что может быть лучше. Поглядеть на волны, помечтать.
Лиза
Как тебе люди надоели, я воображаю! Ты, наверное, нас видеть не можешь, да? И все автографы просят? А ты еще этим жирным послал свои карточки. Ведь не отвяжешься потом.
Трушечкин
Одно дело - толпа, девочка, а другое дело - личность, с которой можно беседовать. Понимаешь, Лизок, мой принцип - индивидуальный подход к клиенту. Ищу достойного зрителя. Ведь кто мои клиенты? Банкиры, нефтяники, президенты.
Лиза
Ой, тебе же со мной, наверное, скучно. Ты к президентам и герцогам привык, да?
Трушечкин
Недавно у короля Марокко гостил. Он, дорогая, такой человек, что не всякий художник ему угодит. Собирает строго авангард. Только квадраты.
Лиза
Неужели только квадраты?
Трушечкин
Принцип такой. Секретарь подойдет с линейкой, померит. Если размер вертикали с горизонталью не сошелся - все, иди гуляй!
Лиза
Но художники ведь рисуют на глаз?
Трушечкин
То-то и оно. Ты на глазок так должен выполнить квадрат, чтоб не хуже вышло, чем по линейке. Школа, моя дорогая, школа!
Лиза
Тяжелая профессия.
Трушечкин
Даром хлеб не едим. Вдохновение плюс кропотливый труд, девочка. Когда научишься квадраты рисовать, дальше легче пойдет. Но пока себя найдешь… Пока найдешь…
Лиза
А ты долго искал? Ой, расскажи!
Трушечкин
Я, Лизок, всякое в жизни пробовал. Я, подружка, жизнь повидал.
Лиза
Ой, я весь вечер готова слушать. Давай, теперь в эту сторону пойдем, а они пусть мне завидуют. Скажи, а ты в отеле инкогнито, да? Нерусское имя на карточке. Не хочешь, чтоб узнавали, да?
Трушечкин
Что значит, нерусское имя? Интернациональное имя. Серж Бардо. Это артистический псевдоним - все художники себе псевдонимы берут.
Лиза
А тебя по-настоящему как зовут?
Трушечкин
Раньше звали Сережа Трушечкин. Дрянная, скажу я тебе, жизнь была у Сережи Трушечкина. Потом художником стал. Сначала, как все, квадраты рисовал, потом перформанс придумал - переодеваюсь в актрису Брижит Бардо, выхожу на сцену в бальном платье. Недурно? Это авангард, Лизок. Так что я теперь Серж Бардо.
Тридцать эссе о путях и закономерностях развития искусства посвящены основным фигурам и эпизодам истории европейской живописи. Фундаментальный труд писателя и художника Максима Кантора отвечает на ключевые вопросы о сущности европейского гуманизма.
Максим Кантор, автор знаменитого «Учебника рисования», в своей новой книге анализирует эволюцию понятия «демократия» и связанных с этим понятием исторических идеалов. Актуальные темы идею империи, стратегию художественного авангарда, цели Второй мировой войны, права человека и тоталитаризм, тактику коллаборационизма, петровские реформы и рыночную экономику — автор рассматривает внутри общей эволюции демократического общества Максим Кантор вводит понятия «демократическая война», «компрадорская интеллигенция», «капиталистический реализм», «цивилизация хомяков», и называет наш путь в рыночную демократию — «три шага в бреду».
Автор «Учебника рисования» пишет о великой войне прошлого века – и говорит о нашем времени, ведь история – едина. Гитлер, Сталин, заговор генералов Вермахта, борьба сегодняшней оппозиции с властью, интриги политиков, любовные авантюры, коллективизация и приватизация, болота Ржева 1942-го и Болотная площадь 2012-го – эти нити составляют живое полотно, в которое вплетены и наши судьбы.
Автор «Учебника Рисования» и «Красного света», Максим Кантор нарисовал новый портрет общества.Это портрет сумасшедшего – толпы на площадях, раскол на либералов и патриотов, деление на интеллигенцию и народ.Так было сто лет назад, так было двадцать лет назад. Почему опять?Спектакль или реальная история? За какую свободу мы, овцы, боремся?Максим Кантор посвятил книгу своим детям: «Вы должны знать, как это было, когда интеллигенция отказалась от своего народа. Учитесь всегда становиться на сторону слабого и никому не кланяться».Эта книга – манифест свободного сознания.
«Как долго может продолжаться то безвременье, в котором мы сейчас живем? Путин не вечен, но не все это понимают. Хотя, вроде бы очевидно, все люди смертны. А вот Россия будет существовать и без Путина. Но как существовать? Что это будет с Россией и Украиной? Времени осталось мало. Скоро нам придется привыкать к совсем новой стране. Новой и непривычной.» (М.Кантор)Автор этой книги известный художник, писатель и публицист Максим Кантор — человек неординарный. Вчера он поссорился с либералами, а сегодня нарывается на скандал с «верными путинцами».
Художник, писатель и философ Максим Кантор в своей статье озадачился проблемой: почему из современной литературы совсем исчезли герои, тем более такие герои, каким хотелось бы подражать?
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.