Вечер с бабуином - [2]
Щукин
Ну, в общем, я и сам так думал. Советник узбекского президента. А что, нормально звучит. Если кто понимает, так совсем даже нормально. Бэзил Щукин, советник президента. Ничего, что фамилия русская?
Илона
А что такого? ЩукИн, нормальная французская фамилия.
Щукин
Сейчас официанта позову. Алло, гарсон, мон ами, передай этому херру, транспортирен вот тому мсье майн визит кард. Понимаешь? Ферштейн, нет? Как тебя зовут, мучачо? Вас ис дас твое наме?
Гарсон
Вася.
Щукин
Варум Вася? Это я Вася.
Илона
Милый, надо себя уважать. Какой ты ему Вася. Ты - господин ЩукИн.
Щукин
Вот именно. Какой я тебе Вася, болван? Господин ЩукИн, компрене? Нашел Васю.
Гарсон
Меня зовут Вася. Вася Хряков из Тамбова. Русский.
Щукин
А, свой паренек. Эк тебя занесло, Василий. Эмигрировал, значит? Предал родину?
Гарсон
Так ведь работы нету в Тамбове, господин ЩукИн. Семью кормить надо.
Щукин
За барышами, стало быть, погнался? И много зашибаешь?
Гарсон
Как повезет, господин ЩукИн. Бывает, тысячу в месяц.
Щукин
Мелко плаваешь, Василий. Безынициативный ты субъект. У меня любой охранник втрое против тебя имеет. Эх, ты, голова! Родине надо служить, Василий, а не по заграницам околачиваться. Тоскуешь, небось, по родине? Березки, чай, снятся? Эх ты, диссидент недоделанный. Вопросик мне разъясни: что там за деятель икру кушает?
Гарсон
Это наш постоялец, профессор Либерман с супругой.
Щукин
Сам вижу, что Либерман (Илоне). А ты - норвежец! Какой же он норвежец, если он Либерман? (Василию) Профессор, говоришь?
Гарсон
Написано на карточке: профессор Гарвардского университета.
Щукин
Учитель, что ли? Прогноз погоды делает?
Илона
Что ты! Профессор Гарвардского университета, это, если хочешь знать, покруче, чем директор алюминиевого комбината. Может, он член сенатской комиссии по налогам. Может, он поправки к конституции пишет. А там каждая поправка - ой-ой-ой как ценится. Одна поправка, что твой цементный завод.
Шукин
Станет он сидеть на университетской зарплате, если он в комиссии по налогам. Или они устроились - вроде как мы с тартуским комбинатом? То есть, тьфу, с тартуским университетом.
Илона
Ему университетская зарплата - как тебе зарплата домработницы. Ты посмотри, как его португалочка икру наворачивает.
Щукин
Не надо про домработницу! Сколько ни плачу, все равно по карманам шарит, паскуда.
Илона
Гнать надо воровку!
Щукин
Распустилась прислуга. Согласен, Василий? С вашим братом надо построже. Вот тебе моя визитная карточка, передашь профессору Либерману. Тут, видишь, написано, что я советник президента Узбекистана. Ты ему карточку дай, а что я русский, не говори - они, американцы, к русским настороженно относятся. Ты смотри у меня, лишнего не болтай.
Гарсон
Как можно, господин Щукин.
Щукин
А то сам знаешь. Я тебя хоть в Тамбове, хоть в Гарварде найду. У нас с предателями родины разговор короткий.
Гарсон
Не беспокойтесь, господин Щукин. А икорки еще принести?
Щукин
Тащи, мон ами, айн маль порционен. Чего там мелочиться, не в Тамбове, чай. Давай, Василий, шевелись, силь ву пле.
Гарсон несет визитную карточку к столику Либерманов. За столиком оживление. Спутница Либермана уводит профессора Либермана на авансцену.
Либерман
Не волнуйся, Роза. Здесь не принято показывать волнение.
Роза (говорит картавя).
Ты видишь? Ты сам тепегь видишь, что стал популягной фигугой. Вообгажаю, что скажут коллеги. Они умгут от гевности. Мы пгиезжаем инкогнито в отель - и пожалуйста: советник президента Узбекистана пгислал тебе кагточку в пегвый же вечег!
Либерман
Удивляться не приходится - даже в Узбекистане наметились демократические тенденции.
Роза
Что ты мне говогишь пго Узбекистан? Что это - узбек, по-твоему? Посмотги на его жену! Она что, в чадге? У нее на каждом пальце пол-Узбекистана надето. Хогош узбек, нечего сказать! У них на столике пять бутылок Дом Пегиньон!
Либерман
Узбеки сегодня неплохо живут. Сбросили ярмо социализма.
Роза
Не бывает у президента Узбекистана узбекских советников! Ну, что могут узбеки посоветовать? Это сенатог из Капитолия. Или пгофессог из Пгинстона.
Либерман
Не станут профессора пить по пять бутылок
Роза
Много ты знаешь! У демокгатов и отдыхать пгинято по-демокгатически. А потом, бедных профессоров в Штатах не бывает. Он бизнес в Техасе имеет - тепегь все сенатогы из Техаса.
Либерман
То-то я смотрю, лицо у него красное. Там в Техасе, говорят, жарко.
Роза
Хагактегный техасский загар. На нижнюю челюсть посмотги. На его волевой подбогодок. Вот тебе пгимег амегиканского хагактега.
Либерман
Это тебе не российский валенок. Не наши забитые васьки.
Роза
Человек, пгивыкший отстаивать свои пгава.
Либерман
Такие, как он, сделали Америку флагманом истории.
Роза
Пгиглашение надо пгинять. Они тебя в Конггесс США позовут лекции читать. Ты должен подгужиться с ним как пгофессог с пгофессогом.
Либерман
Неудобно вышло с гарвардской карточкой. Черт меня дернул ее в отеле показать.
Роза
И совегшенно ничего неудобного нет. Ты действительно выступал в Гагвагде. Ты гассказывал студентам о годах коммунистического пгоизвола.
Либерман
И все-таки я не профессор Гарварда.
Роза
Но вполне мог бы им быть! Ты заслужил. Кто, если не ты? Ты своими идеями воогужил пгоггессивную общественность!
Тридцать эссе о путях и закономерностях развития искусства посвящены основным фигурам и эпизодам истории европейской живописи. Фундаментальный труд писателя и художника Максима Кантора отвечает на ключевые вопросы о сущности европейского гуманизма.
Автор «Учебника рисования» пишет о великой войне прошлого века – и говорит о нашем времени, ведь история – едина. Гитлер, Сталин, заговор генералов Вермахта, борьба сегодняшней оппозиции с властью, интриги политиков, любовные авантюры, коллективизация и приватизация, болота Ржева 1942-го и Болотная площадь 2012-го – эти нити составляют живое полотно, в которое вплетены и наши судьбы.
Максим Кантор, автор знаменитого «Учебника рисования», в своей новой книге анализирует эволюцию понятия «демократия» и связанных с этим понятием исторических идеалов. Актуальные темы идею империи, стратегию художественного авангарда, цели Второй мировой войны, права человека и тоталитаризм, тактику коллаборационизма, петровские реформы и рыночную экономику — автор рассматривает внутри общей эволюции демократического общества Максим Кантор вводит понятия «демократическая война», «компрадорская интеллигенция», «капиталистический реализм», «цивилизация хомяков», и называет наш путь в рыночную демократию — «три шага в бреду».
Художник, писатель и философ Максим Кантор в своей статье озадачился проблемой: почему из современной литературы совсем исчезли герои, тем более такие герои, каким хотелось бы подражать?
«Как долго может продолжаться то безвременье, в котором мы сейчас живем? Путин не вечен, но не все это понимают. Хотя, вроде бы очевидно, все люди смертны. А вот Россия будет существовать и без Путина. Но как существовать? Что это будет с Россией и Украиной? Времени осталось мало. Скоро нам придется привыкать к совсем новой стране. Новой и непривычной.» (М.Кантор)Автор этой книги известный художник, писатель и публицист Максим Кантор — человек неординарный. Вчера он поссорился с либералами, а сегодня нарывается на скандал с «верными путинцами».
Летописи такого рода появляются в русской литературе раз в столетие. Писатель берет на себя ответственность за время и, собирая воедино то, что произошло с каждым из его современников, соединяя личный опыт с историческим, создает эпическое полотно, которое сохраняет все детали, но придает им общий смысл и внятность. Все мы ждали книгу, которая бы объяснила, что же с миром и с нами случилось, и одновременно доказала, что случившееся есть тема художественная, что хаос может оформиться в художественный образ эпохи.
Книга «Ватиканские народные сказки» является попыткой продолжения литературной традиции Эдварда Лира, Льюиса Кэрролла, Даниила Хармса. Сказки – всецело плод фантазии автора.Шутка – это тот основной инструмент, с помощью которого автор обрабатывает свой материал. Действие происходит в условном «хронотопе» сказки, или, иначе говоря, нигде и никогда. Обширная Ватиканская держава призрачна: у неё есть центр (Ватикан) и сплошная периферия, будь то глухой лес, бескрайние прерии, неприступные горы – не важно, – где и разворачивается сюжет очередной сказки, куда отправляются совершать свои подвиги ватиканские герои, и откуда приходят герои антиватиканские.
С интервалом в несколько месяцев автор становится свидетелем двух трагических событий: смерти ребенка, повергшей в неописуемое отчаяние ее родителей, и молодой женщины, матери трех маленьких дочерей, любящей супруги.Один из родственников девочки, погибшей во время цунами, предлагает автору, зная, что тот писатель, написать книгу об этой драматической истории. Предложение прозвучало, как заказ, и автор принял его. Так появилась повесть о дружбе мужчины и женщины, сумевших побороть рак, но ставших инвалидами.
Павел Кренев (Поздеев Павел Григорьевич) – писатель интересный и самобытный. Палитра творческих интересов его необычайно разнообразна и разнокрасочна. Это и глубокое проникновение в людские характеры и судьбы, и отображение неповторимых красок русской природы, великолепия и очарования морских пейзажей. Своими историческими зарисовками он увлекает нас в мир прошлых интереснейших событий. Написанные им детективы, наполненные ошеломляющими деталями, яркими сюжетными поворотами, свидетельствуют о прекрасном знании автором излагаемого материала.Он умеет писать о зверье и птицах как о самодостаточных участниках Божественного мирозданья.
"Перед вами азиатский мегаполис. Почти шестьсот небоскребов, почти двадцать миллионов мирных жителей. Но в нем встречаются бандиты. И полицейские. Встречаются в мегаполисе и гангстерские кланы. А однажды... Однажды встретились наследница клана "Трилистник" и мелкий мошенник в спортивном костюме... А кому интересно посмотреть на прототипов героев, заходите в наш соавторский ВК-паблик https://vk.com/irien_and_sidha по тегу #Шесть_дней_Ямады_Рин.
Кристоф Симон (р. 1972) – известный швейцарский джазмен и писатель.«Франц, или Почему антилопы бегают стадами» (Franz oder Warum Antilopen nebeneinander laufen, 2001) – первый роман Симона – сразу же снискал у читателей успех, разошелся тиражом более 10000 экземпляров и был номинирован на премию Ингеборг Бахман. Критики называют Кристофа Симона швейцарским Сэлинджером.«Франц, или Почему антилопы бегают стадами» – это роман о взрослении, о поисках своего места в жизни. Главный герой, Франц Обрист, как будто прячется за свое детство, в свою гимназию-«кубик».
Гражданские междуусобицы не отошли в историю, как чума или черная оспа. Вирус войны оказался сильнее времени, а сами войны за последние тридцать лет не сделались ни праведней, ни благородней. Нет ничего проще, чем развязать войну. Она просто приходит под окна, говорит: «Иди сюда, парень!», – и парень отправляется воевать. Рассказы Т. Тадтаева – своего рода новый эпос о войне – именно об этом. Автор родился в 1966 году в Цхинвале. Участник грузино-осетинских войн 1991–1992 годов и других военных конфликтов в Закавказье.