Вечер с бабуином - [4]
Лиза
А что ты на сцене делаешь?
Трушечкин
Как это что? Перформанс делаю.
Лиза
Ну, выходишь в платье, а дальше что?
Трушечкин
Похожу по сцене туда-сюда - и домой иду, спать.
Лиза
Что-то маловато получается.
Трушечкин
Глупая, это же авангард. Там много и не надо. Главное - чтобы оригинально было. На каблуках и в парике, улавливаешь мысль?
Лиза
Я и сама так могу.
Трушечкин
Ну, ты даешь! Конечно, когда один придумал, любой повторит. Идею легко украсть. К тому же тебе женщиной притворяться не надо. Ты и так женщина! А я - мужчина - воскрешаю образ актрисы Брижит Бардо. Вот где искусство, понимаешь? Перед публикой Серж Бардо! На, смотри, бесплатно показываю (двигает руками и лицом, паясничает). Как? Оригинально? Впечатляет?
Лиза
Обалдеть можно.
Трушечкин
Это я еще без грима. Парик надену - ахнешь! Потом фотографируюсь и фото продаю.
Лиза
Ой, и берут? А сколько платят?
Трушечкин
Берут, Лизок, в очереди стоят. Не успеваю фотографии печатать. Ну, цену я тебе называть не буду, чтоб ты в обморок не упала. Ты лучше про себя расскажи. Ты-то что здесь делаешь?
Лиза
Тебе скучно будет, неинтересная у меня жизнь. Обыкновенный журналист. Ты нас, небось, и не замечаешь. В Москве бы я так с тобой под ручку и не погуляла.
Трушечкин
Ну-ну, не робей, Лизок. Я политикой тоже интересуюсь. Один раз президенту Америки фото продал, так он мне наличными… ну, тебе это знать не обязательно.
Лиза
Так если бы политика! Кто меня в политику пустит! Ресторанная критика. Газета «Бизнесмен» по разным отелям посылает еду описывать. На казенный счет приезжаю, два дня живу, в кастрюльки заглядываю, и назад - колонки писать. Зато я тебе любое меню без запинки назову. Хочешь знать, что американский президент кушает?
Трушечкин
А мне зачем?
Лиза
Ну, любопытно же. Все-таки президент.
Трушечкин
И что он кушает?
Лиза
Гамбургеры.
Трушечкин
Серьезно?
Лиза
Клянусь.
Трушечкин
Интересная профессия, Лизок. Чужие тарелки, значит, нюхаешь?
Лиза
Всего понемножку попробовала, мир узнала.
Трушечкин
А фамилия у тебя какая? Я газеты почитываю.
Лиза
Редактор говорит, что моя фамилия никому не интересна. Подписываюсь - Элиза Рокфеллер.
Трушечкин
Хороший псевдоним, Лизок. И на визитной карточке так написано? Ну, даешь, Лизок! А зарплату - с таким-то именем - повысили? Знаешь, я тебе вот что предлагаю. Мы с тобой пригласим этих толстяков на коктейль - я про авангард расскажу, карточку твою покажем. Скажем, я интернациональный художник, а ты - мой коллекционер. Продадим пару фотографий - пять процентов твои.
Лиза
Ой, а зачем мне пять процентов?
Трушечкин
Хорошо, шесть. Чего уставилась? Мало? Соглашайся. Больше не добавлю.
Лиза
Ой, я согласна, только денег не надо. Ты лучше на мне женись, а? Я так и загадала: выйду замуж за миллионера. Или за авангардиста.
Трушечкин
Ну, Лизок, ты даешь. Разве можно так сразу?
Лиза
А что такого? Ты же хочешь мне приятное сделать? А это как раз самое приятное и есть. Готовлю я хорошо.
Трушечкин
Если честно, Лизок, я не создан для брака. Я по натуре ловелас. Ты ищи мужчину солидного.
Лиза
Так эти все женаты.
Трушечкин
Не теряйся, девушка. Все равно как с чужих тарелок пробовать. Принюхайся, выбери, где послаще, и наворачивай. А я тебе лучше деньгами помогу. Если честно, Лизок, продаю только ради тебя. Мне продавать свои произведения жалко.
Лиза
Они тебе, как дети, да?
Трушечкин
Отдаю фотографию, и - хочешь честно? - сердце болит. Вот эту, где я в бикини, мог пять раз продать - и что-то такое вот тут (показывает на грудь) не пускает. Ну, ради тебя продам.
Лиза
Художники - они щедрые. Ты подожди, я переоденусь - и сразу назад.
Лиза убегает. Трушечкин прохаживается вдоль рампы.
Щукин
Гарсон! Ты, Василий, не спи. Ты, мон ами, шевелись, коктейльчик организуй. И не как в Тамбове, а со вкусом. Либерману покрепче наливай, понял. Ну, мне тебя, Василий, учить не надо, сам знаешь, как клиента обвешивать. Только тут все наоборот, понял?
Гарсон
Не понял, господин Щукин.
Щукин
Ну, обычно ты недоливаешь, верно? А Либерману сегодня - и перелить не вредно. Сделай ему такой перельман, понял? И французского художника можно напоить. Они, художники, на халяву квасить любят.
Илона
Напрасно ты, дорогой, думаешь, что художники бедные. Он тебя сам угостить может. Французский авангардист - это, знаешь ли, не художник из дома культуры. У него, наверное, особняк в Париже.
Щукин
Да что ж я, я не против. Пусть приходит.
Илона
Не показывай, прошу, свое невежество. Неужели ты не слышал имени Бардо? Господи, ну хоть иногда от своего алюминия отвлекись. Бардо! Он гений, понимаешь? Он девочку с персиками на шаре нарисовал.
Щукин
Да я что. Пожалуйста, раз гений. Пусть приходит.
Илона
Гарсон, мы идем одеваться. К коктейлю выйдем, и доложи как положено. Мсье Щукин - и все по порядку.
Щукин
Чтобы все было нормально, понял, Василий? Скажешь так профессор Бэзил Щукйн, Узбек Репаблик адвайсер. Въехал?
Гарсон
Будет исполнено, мсье Щукин.
Щукины уходят.
Роза
Гагсон!
Гарсон Василий бежит к ней.
Роза
Пегесгойка туалета, гагсон. Чэйнж на коктейль парти, компрене? Ви махен чэйндж - и шнель дислоцирен цурюк. Ву гекламиген пгофессог Либегман. Андерстанд? Гласность, гагсон!
Гарсон (в сторону)
Тридцать эссе о путях и закономерностях развития искусства посвящены основным фигурам и эпизодам истории европейской живописи. Фундаментальный труд писателя и художника Максима Кантора отвечает на ключевые вопросы о сущности европейского гуманизма.
Автор «Учебника рисования» пишет о великой войне прошлого века – и говорит о нашем времени, ведь история – едина. Гитлер, Сталин, заговор генералов Вермахта, борьба сегодняшней оппозиции с властью, интриги политиков, любовные авантюры, коллективизация и приватизация, болота Ржева 1942-го и Болотная площадь 2012-го – эти нити составляют живое полотно, в которое вплетены и наши судьбы.
Максим Кантор, автор знаменитого «Учебника рисования», в своей новой книге анализирует эволюцию понятия «демократия» и связанных с этим понятием исторических идеалов. Актуальные темы идею империи, стратегию художественного авангарда, цели Второй мировой войны, права человека и тоталитаризм, тактику коллаборационизма, петровские реформы и рыночную экономику — автор рассматривает внутри общей эволюции демократического общества Максим Кантор вводит понятия «демократическая война», «компрадорская интеллигенция», «капиталистический реализм», «цивилизация хомяков», и называет наш путь в рыночную демократию — «три шага в бреду».
Художник, писатель и философ Максим Кантор в своей статье озадачился проблемой: почему из современной литературы совсем исчезли герои, тем более такие герои, каким хотелось бы подражать?
«Как долго может продолжаться то безвременье, в котором мы сейчас живем? Путин не вечен, но не все это понимают. Хотя, вроде бы очевидно, все люди смертны. А вот Россия будет существовать и без Путина. Но как существовать? Что это будет с Россией и Украиной? Времени осталось мало. Скоро нам придется привыкать к совсем новой стране. Новой и непривычной.» (М.Кантор)Автор этой книги известный художник, писатель и публицист Максим Кантор — человек неординарный. Вчера он поссорился с либералами, а сегодня нарывается на скандал с «верными путинцами».
Летописи такого рода появляются в русской литературе раз в столетие. Писатель берет на себя ответственность за время и, собирая воедино то, что произошло с каждым из его современников, соединяя личный опыт с историческим, создает эпическое полотно, которое сохраняет все детали, но придает им общий смысл и внятность. Все мы ждали книгу, которая бы объяснила, что же с миром и с нами случилось, и одновременно доказала, что случившееся есть тема художественная, что хаос может оформиться в художественный образ эпохи.
Книга «Ватиканские народные сказки» является попыткой продолжения литературной традиции Эдварда Лира, Льюиса Кэрролла, Даниила Хармса. Сказки – всецело плод фантазии автора.Шутка – это тот основной инструмент, с помощью которого автор обрабатывает свой материал. Действие происходит в условном «хронотопе» сказки, или, иначе говоря, нигде и никогда. Обширная Ватиканская держава призрачна: у неё есть центр (Ватикан) и сплошная периферия, будь то глухой лес, бескрайние прерии, неприступные горы – не важно, – где и разворачивается сюжет очередной сказки, куда отправляются совершать свои подвиги ватиканские герои, и откуда приходят герои антиватиканские.
С интервалом в несколько месяцев автор становится свидетелем двух трагических событий: смерти ребенка, повергшей в неописуемое отчаяние ее родителей, и молодой женщины, матери трех маленьких дочерей, любящей супруги.Один из родственников девочки, погибшей во время цунами, предлагает автору, зная, что тот писатель, написать книгу об этой драматической истории. Предложение прозвучало, как заказ, и автор принял его. Так появилась повесть о дружбе мужчины и женщины, сумевших побороть рак, но ставших инвалидами.
Павел Кренев (Поздеев Павел Григорьевич) – писатель интересный и самобытный. Палитра творческих интересов его необычайно разнообразна и разнокрасочна. Это и глубокое проникновение в людские характеры и судьбы, и отображение неповторимых красок русской природы, великолепия и очарования морских пейзажей. Своими историческими зарисовками он увлекает нас в мир прошлых интереснейших событий. Написанные им детективы, наполненные ошеломляющими деталями, яркими сюжетными поворотами, свидетельствуют о прекрасном знании автором излагаемого материала.Он умеет писать о зверье и птицах как о самодостаточных участниках Божественного мирозданья.
"Перед вами азиатский мегаполис. Почти шестьсот небоскребов, почти двадцать миллионов мирных жителей. Но в нем встречаются бандиты. И полицейские. Встречаются в мегаполисе и гангстерские кланы. А однажды... Однажды встретились наследница клана "Трилистник" и мелкий мошенник в спортивном костюме... А кому интересно посмотреть на прототипов героев, заходите в наш соавторский ВК-паблик https://vk.com/irien_and_sidha по тегу #Шесть_дней_Ямады_Рин.
Кристоф Симон (р. 1972) – известный швейцарский джазмен и писатель.«Франц, или Почему антилопы бегают стадами» (Franz oder Warum Antilopen nebeneinander laufen, 2001) – первый роман Симона – сразу же снискал у читателей успех, разошелся тиражом более 10000 экземпляров и был номинирован на премию Ингеборг Бахман. Критики называют Кристофа Симона швейцарским Сэлинджером.«Франц, или Почему антилопы бегают стадами» – это роман о взрослении, о поисках своего места в жизни. Главный герой, Франц Обрист, как будто прячется за свое детство, в свою гимназию-«кубик».
Гражданские междуусобицы не отошли в историю, как чума или черная оспа. Вирус войны оказался сильнее времени, а сами войны за последние тридцать лет не сделались ни праведней, ни благородней. Нет ничего проще, чем развязать войну. Она просто приходит под окна, говорит: «Иди сюда, парень!», – и парень отправляется воевать. Рассказы Т. Тадтаева – своего рода новый эпос о войне – именно об этом. Автор родился в 1966 году в Цхинвале. Участник грузино-осетинских войн 1991–1992 годов и других военных конфликтов в Закавказье.