Вдова села - [21]
И потребность любви ее мучила тоже, потребность тепла и мужской ласки. Но — странным образом — любви кого-то другого, а не бывшего своего мужа… Может, она вовсе и не любила его?.. Янош был славный, покладистый, в работе себя не жалел, пил в меру, ссорились они не больше, чем положено, и даже в постели им было хорошо друг с другом. Почему она вышла за него? Пожалуй, потому, что не видела в нем ничего плохого. Он считался у приятелей добрым товарищем, но ни у кого не возникало мысли, что из него, скажем, вышел бы неплохой бригадир. Жофии порой приходилось напрягать все силы, чтобы воспроизвести в памяти неясные и все более тускнеющие черты мужа… Значит, тело ее жаждало близости не мужа, а какого-то другого, неведомого мужчины. Это была бы невосполнимая потеря, величайшая несправедливость, думала она, если ее молодое, упругое тело увянет, так и не изведав страсти.
…Жофия услышала ритмичный стук, будто каким-то тупым предметом ударяли о толстую доску. Она долго не могла понять, где это стучат. Встала с постели, осторожно прокралась к открытому окну и выглянула сквозь щель в занавеске. Кованая ограда перед цветником переходила в глухие дощатые ворота; в ворота кто-то стучал кулаком. При свете отдаленного фонаря она по пиджаку в крупную клетку узнала Дяпаи. Жофию охватил ужас. Значит, вот до чего дошло. Не стыдятся посреди ночи стучать у ее ворот! Неужели думают, будто она впустит ночных гостей? Нет сомнения: они именно так и думают. Ведь знают, что в доме нет мужчины, который дал бы им от ворот поворот, и в эту пору даже свекровь в отлучке и помешать не может. Да и средь бела дня навязчивых ухажеров только свекровь сдерживает… Жофию у открытого окна била дрожь: как ей быть? Крикнуть Дяпаи, чтобы убирался прочь? А вдруг он еще пуще распалится да, чего доброго, влезет в окно? Если, конечно, его хватит на такую прыть, ведь и так ясно, что Дяпаи пьян, на трезвую голову «господин инженер» не позволил бы себе такой выходки. Но если его не утихомирить, то он перебудит всю округу, и что тогда подумают о вдове? Если Дяпаи в ворота ломится, знать, не впервой это делает, видно, имеет право стучать у ее дверей посреди ночи…
Жофия в отчаянии огляделась по сторонам. На другом углу палисадника, под сосною, вспыхнул огонек сигареты. Боже правый, да никак их двое! Осторожно, стараясь не шуметь, она начала закрывать окно. Огонек сигареты поплыл к калитке, и Жофия услыхала хорошо знакомый молодой голос:
— Добрый вечер, господин инженер! Какими судьбами?
— А-а, это ты, Виктор, — заплетающимся языком пробурчал Дяпаи. — Я тут говорил с Жофикой… да вот забыл сказать…
— Завтра скажете, господин инженер, — голос собеседника звучал твердо и решительно. — А сейчас поздно, только детишек перепугаете… Вы домой? Тогда пойдемте, нам по пути. — Молодой человек подхватил под руку нетвердо стоящего на ногах инженера и увлек за собой.
Жофия улыбнулась — благодарно, с нежностью. Виктор, агроном… Господи, жаль, что такой молоденький…
Она смотрела вслед удаляющимся мужчинам и, когда те отошли на порядочное расстояние, опустила жалюзи и легла в постель. Усталость сморила ее.
Под цветоводческое хозяйство кооператив отвел участок вдоль берега Рабы, чтобы вода для поливки была под боком. Хозяйство было небольшое, но доходное: какие именины, выпускные балы, праздники, свадьбы, похороны обходятся без цветов! Жаркое лето, задорная алая заря полыхала на небе, яркие цветы пестрели на земле, а среди цветов черное пятно: Жофия. Благодарный взгляд ее искал Виктора, молодого агронома. Восемнадцатилетний юнец с пушком над губой бледнел и краснел в присутствии Жофии.
— Придется заехать и в похоронную контору… — прошептал он срывающимся мальчишечьим голосом. — Если не хотите, то вам не обязательно ехать… Жофика…
— Нет, я поеду, Виктор, — серьезным тоном ответила вдова. — Надо привыкать к своей утрате.
У заднего входа похоронной конторы царило разнузданное, непотребное веселье, будто на базаре. Подвыпившие, с бессмысленными физиономиями служители сновали взад-вперед с гробами, надгробьями, венками, охапками цветов. Жофия окинула их внимательным взглядом: подметальщиков улиц да кладбищенских служителей ни с кем не спутаешь, их издали узнаешь по каким-то безошибочным признакам, внутренней неприкаянности, по физической и духовной ущербности. Профессия делает их такими или же за эту работу, вызывающую в нас брезгливое отвращение, берутся лишь те, кто не способен ни на что другое?
И вдруг среди подсобных рабочих она увидела человека, не похожего на остальных: высокого, широкоплечего молодого мужчину. Его кожа, оттененная черными волосами, казалась болезненно бледной, и, возможно, поэтому темные брови придавали лицу трагическое выражение. Впрочем, и в уголках рта пролегли горькие складки. Мужчина смерил взглядом грузовик, полный цветов, и молодую женщину в траурной одежде и, не скрывая зависти, сказал:
— Должно быть, крепко вы его любили… если столько цветов привезли ему.
— Крепко любила, — серьезным тоном подтвердила Жофия, — но похоронен он не здесь.
Мужчина смутился, пробормотал что-то невнятное и поспешил было за ворота вместе со своими товарищами. Жофия недоуменно уставилась ему вслед. Как он очутился здесь, этот мужчина в расцвете молодости и красоты, как затесался среди этого сброда? Ведь сюда попадают умственно отсталые, придурки, свихнувшиеся, безнадежные неудачники, отупелые от беспробудного пьянства, для которых это последнее прибежище перед нищенством, сумасшедшим домом или приютом для неизлечимо больных… И то правда: каково выдержать по восемь часов изо дня в день пребывание на кладбище? Да от одного сознания, что под ногами у тебя пласты мертвых человеческих тел, а ты расхаживаешь тут как ни в чем не бывало, отпускаешь шуточки, пьешь… и пыль, которую ветер заносит тебе в похлебку, — не что иное, как истлевшее в прах чье-то сердце, — да от одного этого с ума сойдешь! Не говоря уж о более грубом вторжении действительности: о нестерпимом трупном запахе в летнюю жару, о костях, поднятых на поверхность земли лопатой могильщика.
Повесть Э. Галгоци «Церковь святого Христофора» появилась в печати в 1980 году. Частная на первый взгляд история. Камерная. Но в каждой ее строке — сегодняшняя Венгрия, развивающаяся, сложная, насыщенная проблемами, задачами, свершениями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Можно попытаться найти утешение в мечтах, в мире фантазии — в особенности если начитался ковбойских романов и весь находишься под впечатлением необычайной ловкости и находчивости неуязвимого Джека из Аризоны.
В сборник вошли рассказы молодых прозаиков Ганы, написанные в последние двадцать лет, в которых изображено противоречивое, порой полное недостатков африканское общество наших дней.
Йожеф Лендел (1896–1975) — известный венгерский писатель, один из основателей Венгерской коммунистической партии, активный участник пролетарской революции 1919 года.После поражения Венгерской Советской Республики эмигрировал в Австрию, затем в Берлин, в 1930 году переехал в Москву.В 1938 году по ложному обвинению был арестован. Реабилитирован в 1955 году. Пройдя через все ужасы тюремного и лагерного существования, перенеся невзгоды долгих лет ссылки, Йожеф Лендел сохранил неколебимую веру в коммунистические идеалы, любовь к нашей стране и советскому народу.Рассказы сборника переносят читателя на Крайний Север и в сибирскую тайгу, вскрывают разнообразные грани человеческого характера, проявляющиеся в экстремальных условиях.
Книга составлена из рассказов 70-х годов и показывает, какие изменении претерпела настроенность черной Америки в это сложное для нее десятилетие. Скупо, но выразительно описана здесь целая галерея женских характеров.