Ваше Величество Госпожа Рабыня - [7]

— Надо, Зиночка, позвонить Алле Анатольевне. Она об убийстве мужа пока, надеюсь, не знает, и я ей об этом хочу сообщить сам. Ну, чтобы проверить её реакцию. Первый момент — это очень важно. Таких, кто сможет притвориться в первый момент, почти не бывает. Так что вот тебе номера — рабочий, домашний и на дачу — их фирма поставляет школьное оборудование. Спросишь, например, о партах или компьютерах — неважно. Мне бы только узнать, где сейчас Алла Анатольевна — чтобы зря не мотаться по городу.

Увидев, что Озяйкина потянулась к трубке, Брызгалов остановил её:

— Зиночка, Зиночка, у Бутовой телефон наверняка с определителем! А наш номер небезызвестен.

— Я тогда, Геннадий Ильич, из автомата. Сразу же — за углом. Минута ходу.

— Из автомата… — майор задумался на две, три секунды, — тоже нельзя… сейчас-то — конечно… сейчас она проверять не будет… но после… за час до моего визита — непонятный телефонный звонок… мелочь вообще-то, но… а Алла Анатольевна баба, скорее всего, осторожная… да и, весьма вероятно, неглупая… Нет, Зиночка, сделаем лучше так: в одиннадцатой школе у меня знакомый директор. Я с ним сейчас, — произнося это, Брызгалов энергично крутил расхлябанный диск, — свяжусь, а ты оттуда, из школы… Здесь на седьмом автобусе — третья остановка… Через полчаса жду обратно — мне, понимаешь, очень желательно успеть к госпоже Бутовой сегодня. Так что, Зинаида Яковлевна, в пути, пожалуйста, не задерживайся.

Проводив Озяйкину, Геннадий Ильич сосредоточенно уставился на чистый бумажный лист, словно бы ожидая, что десница Всевышнего огненными буквами напишет на нём имя убийцы, избавив тем самым от неприятного объяснения с полковником — через неделю, когда расследование зайдёт в тупик. Вообще-то — что Бутова застрелил не наёмный убийца — эта версия давала некоторую надежду… Увы, почти не зависящую ни от его действий, ни даже от сыщицкого таланта! Ведь неизвестно, что безнадёжнее: искать наёмника-профессионала или человека — по версии эксперта — ещё за минуту до выстрела не помышлявшего о таком исходе. Правда, в последнем случае расшалившиеся нервы убийцы давали кое-какие шансы… вот только время… "щедро" отпущенные Зубовым две недели…

— 2 —

На дачу к Алле Анатольевне Брызгалов отправился на своей допотопной "шестёрке". Сразу за городом шоссе запетляло по повторяющим изгибы поймы тальниково-ольхово-осиновым перелескам — с берёзовыми рощицами на пригорках. Вообще-то названия "шоссе" неширокая, прихотливо извивающаяся дорога вряд ли заслуживала, но… качество покрытия! Да расположенная километров на восемь к северу межобластная — всероссийского значения — магистраль и мечтать не могла о таком асфальте! Ровнёхоньком, без единой выбоинки! Уложенном на толстенную бутово-щебёнчатую подушку!

Перед длинным некрутым подъёмом в еловый бор дорогу — незаконно! — перегораживал шлагбаум. Дежурящие при нём бравого вида молодцы, узнав давно уже ставшую притчей во языцех синюю брызгаловскую "шестёрку", не спеша подняли полосатую перекладину и, дурашливо отсалютовав проехавшему майору, затеяли разговор по сотовому.

"О его приезде в Дубках, стало быть, узнают заблаговременно. Все, кому надо, — автоматически отметил настроенный на внешние раздражители уголок брызгаловского сознания. А "включившийся" через несколько секунд "аналитический центр" послал мощный, заставивший майора сосредоточиться, импульс, — Геннадий Ильич, внимание! Если Бутов вчера возвращался с дачи — охранники у шлагбаума его не могли не видеть! Остановись, расспроси, узнай!"

Но мозг уже заработал в целом и немедленно отверг скоропалительную идею: успеется! Далеко не факт, что Бутов вчера возвращался с дачи! Но главное — Алла Анатольевна! Её первая реакция!

Въезжая в посёлок, Брызгалов по давней привычке бросил взгляд на циферблат вмонтированных в приборную доску часов: шестнадцать тридцать — сорок километров от города до элитарных Дубков времени заняли полчаса. Те же самые полчаса, которые каждое утро майор тратил добираясь до своего райотдела. Из-за автомобильных, с каждым годом всё уплотняющихся, пробок.

Удобно, ничего не скажешь! Жить на высоком берегу реки, в центре реликтовой дубовой рощи — до места своих праведных (или не праведных) трудов с ветерком прокатываясь по вылизанному асфальту! Недаром земля в этом посёлке ценилась на вес золота! И всё равно её не хватало. И отступала заповедная роща, теснимая причудливой смесью "российской готики" и "сталинского ампира" — архитектурным бредом новоявленных "хозяев жизни".

На фоне этого стилистического безумия двухэтажная дача Бутовых приятно выделялась и простотой конструкции, и скромными — на глаз майора, не более двухсот квадратных метров общей площади — размерами. Впрочем, скромность и простота жилища могли происходить не из пристрастий и вкуса хозяев — но диктоваться бутовскими доходами. Зато забор, окружавший дачу, не отличался от прочих: двух с половиной метров, глухой, без единой щелочки, строгого тёмно-зелёного цвета.

Внутри — во всяком случае, в холле и просматривающейся из него гостиной — обстановка не противоречила внешнему виду дачи: современная добротная мебель без каких бы то ни было крикливых претензий казаться чем-то — ни модернистских вывертов, ни дешёвых подделок "под старину". Если бы не резной, инкрустированный перламутром — действительно антикварный — столик под телефоном да не бронзовый — тоже "настоящий" — шандал в углу, то могло сложиться впечатление некоторой безликости бутовского жилья. А так — с двумя, тремя ненавязчивыми безделушками — Брызгалов подумал: а вкус у хозяев, пожалуй, есть. Скорее всего — у Аллы Анатольевны.