Ваше Величество Госпожа Рабыня - [42]
— Я, Андрей Сергеевич, так я. Хотя, по справедливости, надо бы Геннадию Ильичу — он ведь ведущий следователь. А я что, я, по поручению майора Брызгалова, в основном по архивной части. Но поскольку начальству всегда виднее…
— Стоп, Юрий Викторович. Вот что, господа сыскари, — в голосе Зубова звякнуло нечто металлическое, — своё остроумие друг на друге оттачивайте, пожалуйста, после работы. За кружкой пива. И вообще — оба ершисты, знаю! — о всяком соперничестве на время этого расследования забудьте напрочь. Ишь, петухи ливенские! Ладно, майор, продолжай.
— По Сазонову, Андрей Сергеевич, — я вам свои соображения высказал ещё вчера. Как только узнал от Костенко об исчезновении музыканта. Более — никаких новых фактов; а я, как вы знаете, солидаризируясь с Ньютоном и Гавриковым, гипотез не измышляю. Возможно, после допроса Прохорова и Кондратьева появятся какие-нибудь дополнительные соображения… Зато есть интересный материал по деятельности производственно-коммерческой фирмы "Лотос". И если хотите…
— Минуточку, Юрий Викторович. У тебя, Геннадий Ильич, понятно, по Сазонову вряд ли что может быть, а по Дубкам? Ты всё-таки вчера вертелся там целый день. До позднего вечера. И, кроме того, что теперь понимаешь толк в свинье с апельсинами, разведал чего-нибудь? Даже — на уровне сплетен? Но, разумеется, таких, которые можно проверить?
— Не в свинье, Андрей Сергеевич, а в баранине. На рёбрышках.
Брызгалов знал, что, однажды прицепившись к им же самим выдуманной "свинье с апельсинами", ехидина-полковник уймётся не скоро и решил повести свою, не совсем честную (пользоваться болезнью противника — чего уж! — приём грязноватый) игру.
— Но апельсины, Андрей Сергеевич, в этом блюде не главное. Главное, я расспросил у Танечки, — начал вдохновенно врать Геннадий Ильич, — брусника. Обыкновенная мочёная брусника, но, конечно же, есть некоторые секреты. Танечка мне сказала…
— Ври, Геннадий Ильич, да не завирайся. Я же тебя насквозь вижу. Думаешь, что у старого язвенника сейчас потекут слюнки, начнёт выделяться желудочный сок — а вот дудки тебе, майор! Не потекут! Я сегодня позавтракал отменной паровой телятиной с отварной картошечкой — со своего участка! А вот у тебя, могу поспорить, кроме рюмки водки да кружки крепкого кофе во рту ещё ничего не было! Так что свой психологический садизм лучше прибереги для подследственных!
— Простите, Андрей Сергеевич, — покаянно извинился уличённый и внутренне порозовевший от стыда Брызгалов, — мои кулинарные изыски… и ваша язва… действительно — садист… вынужден согласиться с Фрейдом… а также — с Яновским… с которым вчера… Нечем, Андрей Сергеевич, — сам себя перебил майор, — мне по Дубкам похвастаться! Ничего — даже на уровне проверяемых сплетен. И более: вчера — до поездки — я серьёзно подозревал Яновского, однако, поговорив с ним… Впрочем, судите сами.
Геннадий Ильич вкратце, но не упустив ничего существенного, рассказал полковнику о своих подозрениях относительно друга Бутова, подчеркнув, что хотя теоретически — исходя из времени, которое необходимо, чтобы попасть из Дубков в Здравницу — у Яновского была возможность совершить это убийство, однако возможность — не доказательство.
— Говоришь, Геннадий Ильич, что Яновский сам пошёл тебе навстречу? Едва ты намекнул ему на возможность пешей прогулки в Здравницу?
— Сам, Андрей Сергеевич, — и весьма охотно. Расписал мне маршруты своих пробежек. А заодно очень картинно поведал о жуткой грозе, которая будто бы застигла его на просеке.
— Да… Яновский или необыкновенно хитёр, или действительно — непричастен. Жаль, майор, красивая версия: привидение в спортивном костюме… Хотя, Геннадий Ильич, я тебя знаю не первый год — ты, прежде, чем приблизишься к сути дела, с десяток выдумаешь таких же красивых. Ладно, майор, не обижайся — нисколько не критикую. Главное — чтобы дело. Надеюсь, из-за ловкого хода Андрея Игоревича подозревать ты его не перестал?
— Нет, конечно. Однако — не более, чем других. Из главного подозреваемого он, если так можно выразиться, разжалован в рядовые. А тут ещё вдруг — Сазонов! Ей Богу, Андрей Сергеевич, до вашего вчерашнего звонка я его держал в глубоком резерве! И надо же… никак не ожидал от Костенко подобной прыти! Я же его перебросил на Кузнецова. Вчера ещё — утром. А он, значит, не прекратил копать по Здравнице…
— Ладно, майор, победителей не судят. Тем более…
Договорить полковнику не удалось. После короткого стука дверь распахнулась, и на пороге нарисовалась жердеобразная, едва ли не во всю высоту дверного проёма, фигура старшего лейтенанта.
— Привет, Юра, — в своей обычной манере начал было Костенко, однако, заметив полковника, поспешил поправиться: — Здравия желаю, Андрей Сергеевич. Старший лейтенант Костенко прибыл в ваше распоряжение. Задержанные доставлены. Оба пока внизу. Куда их, Андрей Сергеевич?
— Задержанные, говоришь, Виктор Иванович? — с едва заметной иронией переспросил полковник. — Если не секрет, по подозрению в чём? Или уж сразу — по обвинению?
Однако смутить Костенко ехидными замечаниями было не просто — он или действительно не понимал скрытой иронии, или притворялся, что на него, потомственного "механизатора от сохи", интеллигентские штучки ничуть не действуют — и на вопрос полковника ответил без малейшей запинки:
Отправившиеся на грабёж низовых земель новгородские ушкуйники вдруг попадают во владения Беспятого Анчутки и оказываются во власти его кровожадных подручных. (Рассказ опубликован в альманахе «Порог-АК». Выпуск 15, 2011.)
Во все времена благие вести порождают конфликты. Дерзкая попытка юноши-Леопарда и девочки-Пчелы одомашнить коз раскалывает племя людей-Ящериц. Могучие древние силы противятся опасному эксперименту, боги колеблются — назревает гражданская война…
Ценой отказа от человеческой сущности, девушка Милица спасает свой народ от власти северных варваров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.