Ваша честь - [106]

Шрифт
Интервал


Дону Рафелю было завидно, что его супруга так ровно дышит. Они улеглись в постель уже два часа назад, после совершенно выбившей его честь из колеи примерки костюмов с мастером Далмау («На черта мне сдался этот новогодний молебен и новогодний праздник, если я только одного хочу – не умереть от стыда. Да, мастер Далмау, я согласен, решайте сами, мастер Далмау…» А Марианна: «Да что с тобой такое, хотелось бы знать?»), и он все еще не мог заснуть. Слуги уже не шумели, и только колокола Сан-Франсеска и Санта-Моники, с некоторой сдержанностью, присущей ночному времени суток, напоминали ему о том, что ночь проходит медленно и ей совершенно безразлична терзающая его честь бессонница. Он сотни раз обдумал создавшееся положение и не видел никакого выхода. С горечью во рту припомнил он, что не прошло еще и двух недель, как он почувствовал себя несчастнейшим из смертных, потому что донья Гайетана не удостаивала его взглядом… Если бы он только мог вернуться к той стародавней тоске… Если бы он мог произвести невероятный обмен одних страданий на другие!..

Он перевернулся на другой бок, и на мгновение перестало слышаться дыхание Марианны. Он замер, с ужасом в глазах, и тут же вспотел. Он совсем не желал, чтобы она проснулась и увидела, что он не спит.

Его супруга была из тех, кто считает, что причиной бессонницы являются угрызения совести, и ему совершенно не хотелось затевать объяснения с супругой в четвертом часу ночи. Кстати, Марианна продолжала спокойно и ровно дышать. Наверное, во сне она наносила ответный визит кому-нибудь из знакомых или благодарила Бога за наступление нового века. «Бога? А если помолиться? Найти духовное пристанище?» В мыслях его чести наступило неловкое молчание.

В четыре часа его честь начала мучить та малая толика совести, которая еще у него оставалась, несмотря на то что он столько лет трудился на ниве правосудия. Ведь как ни крути, а женщину он убил. И раз уж дело дошло до признаний, это именно он, одним взмахом пера, отправил на виселицу человека, который по неведомым причинам намеревался предать это обстоятельство огласке. «Эльвира, я не нарочно, ты понимаешь? У меня ум за разум зашел, потому что ты вела себя как шлюха, любимая моя бедняжечка». Лицо Эльвиры пробуждало в нем эти остатки совести. Кстати, Марианна тяжело вздохнула, перевернулась на другой бок и принялась храпеть. Теперь уж точно не уснешь. Был ли он виновен в смерти Эльвиры? Четверть пятого, пробил колокол на башне Сан-Франсеска. Нет. Она согрешила против него, украв то, что ему принадлежало, предала его, превратив в посмешище для всего города: она должна была быть наказана. «Марианна, бога ради, не храпи». Разумеется, она была наказана не в соответствии с предписаниями закона. Со стороны ее убийство могло показаться злоупотреблением, но он-то знал, что Эльвира заслужила свою участь; и, кроме всего прочего, ее смерть стала результатом чистой случайности. Дело в том, что общество не в состоянии понять этого довода, следовательно пусть оно лучше никогда не узнает о том, что произошло. Понятно. Вплоть до этого пункта, понятно. Необходимо было всеми средствами предотвратить разглашение. Таким образом, могли быть оправданы некоторые из решений, принятых доном Рафелем; а жизнь – непростая штука. «Да перестань же ты храпеть». На несколько минут к дону Рафелю вернулось ровное дыхание: приятно было чувствовать себя оправданным перед самим собой. Но вдруг на него снова накатило, как тошнота, лицо окаянной Эльвиры, бедняжечки, с умоляющим и потерянным взглядом словно говорящее ему, «не убивай меня, Фелечка», за мгновение до смерти, «но я ведь не нарочно, Эльвирушка». Чтобы отогнать это видение, он сосредоточился на портрете непристойно раскорячившейся доньи Гайетаны: «Вот ведь какая ты срамница». Но особенно это ему не помогало, потому что угрызения совести не оставляли его в покое, а вместе с ними и боязнь стать единственным действующим лицом самого грандиозного скандала, который долго будет служить предметом пересудов во всех аристократических, интеллектуальных, художественных и модных кругах Барселоны.

Половина пятого, а глаза как апельсины. Напасть на Сетубала, обвинить его; все это было как плевать в небо. Молить о помощи д'Алоса и Каро… Ждать, каким боком повернется змеюка Террадельес… Опередить его и пасть в ноги губернатору: я все отдам, дон Пере, все, что хотите, только не бесчестье, ваше высокопревосходительство… Нет. Наверное, было бы надежнее просить подмоги у дона Мануэля д'Алоса. Господин прокурор мог бы войти в его положение: в конце концов, они коллеги, а между коллегами обычно есть большее взаимопонимание, можно больше рассчитывать на помощь… Но если суперинтендант уже закинул удочку, то вряд ли кто-либо захочет перейти ему дорогу. Или захочет. Или нет. Коллеги. На самом деле его коллеги были бы безумно счастливы видеть его безусловное унижение и, без сомнения, с улыбкой на устах позволили бы ему размозжить себе голову, ведь суд – это джунгли, а все судьи, адвокаты и поверенные – свирепые хищники. Генерал-капитан. Итак, нужно будет пойти к дону Пере и сказать ему: «Послушайте, дон Пере, ваше высокопревосходительство, у меня когда-то была любовница, а я ее убил, и вот сейчас ко мне из-за этого прицепилась полиция». А дон Пере Каро скажет: «Боженька ты мой, вот так штука, дон Рафель, давно хотел поймать вас за зад, дон Рафель, так что пеняйте на себя». Так и скажет его высокопревосходительство: это уж точно. И добавит еще: «И поделом вам, не впутывайте меня в свои передряги, я представляю в Каталонии интересы королевства, так что скатертью дорога, дон Рафель. Пять утра, друг ты мой». И тогда он заплакал. Беззвучно, но заплакал. И услышал тихий шум дождя, ровный и нежный. Та же самая тучка, только что усыпившая Сортса-младшего, теперь оказывала снотворный эффект на его честь. В Барселоне шел проливной дождь, и казалось, что его струи очищают не только стены домов, но и растревоженные, измученные бессонницей души. А когда сон приходит, он приходит ко всем. Пробило четверть шестого.


Еще от автора Жауме Кабре
Я исповедуюсь

Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.


Тень евнуха

Роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Тень евнуха» – смешная и грустная история сентиментального и влюбчивого любителя искусства, отпрыска древнего рода Женсана, который в поисках Пути, Истины и Жизни посвятил свои студенческие годы вооруженной борьбе за справедливость. «Тень евнуха» – роман, пронизанный литературными и музыкальными аллюзиями. Как и Скрипичный концерт Альбана Берга, структуру которого он зеркально повторяет, книга представляет собой своеобразный «двойной реквием». Он посвящен «памяти ангела», Терезы, и звучит как реквием главного героя, Микеля Женсаны, по самому себе.


Голоса Памано

На берегах горной реки Памано, затерявшейся в Пиренеях, не смолкают голоса. В них отзвуки былых событий, боль прошлого и шум повседневности. Учительница Тина собирает материал для книги про местные школы, каменотес Жауме высекает надписи на надгробиях, стареющая красавица Элизенда, чаруя и предавая, подкупая и отдавая приказы, вершит свой тайный суд, подобно ангелу мести. Но вот однажды тетрадь, случайно найденная в обреченной на снос школе, доносит до них исповедь человека, которого одни считали предателем и убийцей, другие мучеником.


Рекомендуем почитать
Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Чумные ночи

Орхан Памук – самый известный турецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе. Его новая книга «Чумные ночи» – это историко-детективный роман, пронизанный атмосферой восточной сказки; это роман, сочетающий в себе самые противоречивые темы: любовь и политику, религию и чуму, Восток и Запад. «Чумные ночи» не только погружают читателя в далекое прошлое, но и беспощадно освещают день сегодняшний. Место действия книги – небольшой средиземноморский остров, на котором проживает как греческое (православное), так и турецкое (исламское) население.


Нечего бояться

Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.


Жизнь на продажу

Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».


Творцы совпадений

Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!